Известный писатель Александр Проханов о неожиданном решении президента США, палаточном лагере для мигрантов, убийстве отца Павла Адельгейма.

На этой недели, 7 августа, писатель, главный редактор газеты «Завтра», председатель «Изборского клуба» Александр Проханов принял участие в программе «Особое мнение» на радио «Эхо Москвы». Известный публицист поделился своим мнением о решении президента США Барака Обамы отменить свою поездку в Москву и коснулся бурно развивающейся темы вокруг палаточного лагеря для мигрантов.

«Барак Обама, отказавшись от визита к Путину, страшно просел, - заявил Александр Проханов. - Он показал, что мы его достали. Наконец-то Путин его достал. Обычно они нас все доставали своими законами, Магнитским, своими санкциями, своими вениками, своими бесконечными поправками. А здесь нашлось нечто такое в арсенале нашего не обильного организационного оружия, что мы поразили его в самое темя».

«И я думаю, - продолжил он, - что люди, которым важен суверенитет России, которые понимают, что главным стратегическим соперником и угнетателем является Америка, которая торжествовала после 1991 года как хотела, она теперь вдруг почувствовала свою уязвимость. Поэтому хвала Сноудену. Сноуден является мощнейшим таким вот гарпуном, который мы вонзили в загривок США. И ситуация будет развиваться в угодном нам направлении».

«Внешняя политика – это постоянные конфликты, это постоянные обманы, постоянные компромиссы и уступки, - сказал писатель. - И во внешней политике, конечно, очень важна воля. Очень важен фактор воли. После 1991 года российская внешняя политика практически отсутствовала или у нее была отрицательная воля. Американская воля формировала всё поведение как вовне, так и внутри России. Потом мучительно противоречиво эта воля стала обретаться».

«Она долгое время носила мерцающий характер. Сейчас она стала постоянной, - считает он. - И она медленно, повторяю, и очень мучительно наращивает свое присутствие во внешнеполитическом и внутриполитическом процессе. Поэтому что бы ни говорили о Путине и какие бы претензии к нему ни предъявляли (а к нему можно предъявить очень много самых разных претензий), на внешнеполитическом поприще он демонстрирует волю. России до сих пор не хватает воли. Россия истосковалась по воле. Россия истосковалась по лидеру, который демонстрирует волевые стратегические качества».

Публицист также полагает, что Сноуден является крупной птицей, если за ним американцы гоняются столь азартно. «По-видимому, - предположил писатель, - внутри Сноудена сидит утка, в утке – заяц, в зайце – яйцо, в яйце – игла, на конце иглы – смерть Америки. Я высказывал предположение, что код войны, быть может, находится в руках Сноудена. Отсюда он столь желанен. И поэтому удерживая Сноудена, мы удерживаем некую контролирующую силу. Я думаю, что Путину она известна в отличие от нас с вами».

Александр Проханов уверен в том, что у России возник инструментарий, с помощью которого она может воздействовать на такие гиганты как Америка или Запад. «Раньше такой инструментарий был в руках только Советского Союза, когда СССР был сверхдержавой. Мы вошли в Афганистан – они не приехали на Олимпиаду, - напомнил он. - Это, с одной стороны, это проявление советской такой вот силы, могущества и, может быть, бесшабашности. А с другой стороны, смехотворная, смешная реакция на вторжение войск в Афганистан. То же самое происходит и теперь. Но у России нет той мощи, былой советской мощи».

Публицист коснулся темы и лагеря для мигрантов, расположенного в Москве после известных событий на «Матвеевском рынке».

«Современные рынки являются центрами политической, финансовой, культурной, криминальной, а, может быть, и военной деятельности наших диаспор, - заявил писатель. - Через эти рынки, через деньги, которые проходят в эти рынки, через деньги, которые накапливаются в недрах держателей этих рынков, происходит укоренение этих диаспор. Эти диаспоры богатеют, они получают здесь квартиры, они могут на эти деньги покупать органы власти. Создается инфраструктура диаспор, они на эти деньги создают свои центры влияния. На этих рынках не только продают помидоры – там Бог знает что делается. Мы это по Черкизону уже слышали. Там, наверняка, есть оборот оружия, оборот наркотиков, оборот проституток. А главное, что самое опасное, как мне говорили разведчики, что эти рынки являются местами, где, по существу, существует подполье, подполье вооруженное, готовое в какой-то момент "Ч" вспыхнуть и произвести огромные беспорядки в Москве».

«Это подполье контролируют тайные группировки диаспор, которые находятся в контакте с московскими властями издавна, с московской мафией криминальной, которая с этих рынков снимает большую дань, большие поборы, - считает он. - И эти рынки в состоянии платить им эти поборы, потому что, повторяю, за счет этих рынков осуществляется вот эта мощнейшая экспансия диаспор в столицу России. Россия и столица в целом оккупирована диаспорами. И это не стихийные номады, это не стихийные племена, которые движутся здесь караванными путями, это целые организации, это целые... Чуть было не сказал "триады", но здесь китайцев еще мало. Это целые закрытые тайные структуры».

«Но меня удивляют наши вот эти правозащитники, вот этот визг, этот хай отвратительный, которые они подняли по поводу гречневой каши вьетнамцев, по поводу этих концентрационных лагерей в центре Москвы, - напомнил писатель. - Сегодня русская деревня, маленькие русские городки – это концентрационные лагеря. Это места, где русские люди несчастные, обездоленные, запертые и закупоренные. Они не могут оттуда выехать».

«Правозащитники ни разу не подняли свой голос в защиту этих несчастных обездоленных русских, запертых в концлагеря. Правозащитники являются инструментом, шифрующим, зашифровывающим деятельность правоохранительных органов по разминированию. Это хай, который мешает саперам действовать с этой взрывчаткой. Они орут под руки саперам, которые имеют дело со страшной, очень сложной детонирующей массой. Потому что то, чем сейчас занимаются, это вещь очень опасная, - полагает публицист. - Она опасная, потому что она может касаться высшего руководства Москвы. Эта вся заминированная среда проникла во всё. Она проникла в коммерцию, в правоохранительные органы. И правозащитники мешают, мешают как всегда они, мешают государству».

«Политика – это такая мерзкая, скверная дама, такая циничная, которая пристает к каждому, кого она увидит, - отметил он. - И политика – она реагирует на любой казус. И использовать вот это разминирование, эту зачистку рынков в интересах выборной кампании, в интересах Собянина – дурак бы только это не сделал. Ну, я просто думаю, что это не окончится с завершением выборов, потому что слишком сложная ситуация в России в целом – может грохнуть в любой момент. Может рвануть так, что ни Собянину, ни Навальному просто будет не до выборов».

«Навальный куда-нибудь улетит? Он же не на цепочке. Ну, я так думаю. У него есть друзья в Йельском университете – он уже улетал. Может улететь куда угодно», - сказал Александр Проханов.

Он согласился с тем, что Обама из страха отказался встречаться с Путиным.

«Мы находимся накануне большого предзимья, - считает публицист. - Война надвигается на мир в целом и на Россию в частности. Наиболее прозорливые люди из руководства РФ занялись стремительным перевооружением армии. Причем, они перевооружают армию не оружием Третьей Мировой, а оружием Четвертой Мировой войны».

«Мы в союзе с Китаем, мы в союзе с Ираном. Мы в союзе с Индией. И, вот, эти блоки, которые сейчас на глазах формируются, они тоже свидетельство того, что мир накануне войны. Война формирует блоки. Войну формируют кризисы, гигантские кризисы. Мы вползаем в этот кризис. И война ощущается через формирование блоков. А также через стремительное перевооружение армий. Все армии мира стремительно перевооружаются»,- сказал Александр Проханов.

Писатель коснулся темы смерти отца Павла Адельгейма. «Я вернулся из Пскова совсем недавно, - отметил он, - только что я вернулся из Пскова и на следующий день вот эта вот новость прозвучала. Прямо какое-то странное совпадение было. И я подумал, я вспомнил, как монахи говорили мне, что чем сильнее молитва, чем светоноснее молитвенник, тем большие на него напасти. И, вот, свидетельства вот этих напастей страшных – жалобы, кляузы, осквернения, побои и даже убийства – это свидетельства того, что человек или люди, или монастыри, действительно, пребывают в благодатном состоянии».

«Когда-то в 90-х годах едва только открылась Оптина Пустынь, там сатанист зарезал 3-х монахов, 3 мученика. Когда входишь в Оптину Пустынь, ты видишь эту усыпальницу, эту часовню, где погребены эти 3 мученика, зарезанные сатанистами, - напомнил он. - И поэтому вот этот вот странный или страшный человек, который кричал, что он чуть ли не посланец сатаны, который зарезал отца Павла, это свидетельство того, что, по-видимому, отец Павел был человеком очень духовным. И он переживал какие-то очень высокие состояния».

«Что касается желания, действительно, еще раз проехаться по епархии Псковской, это тоже не случайно, - считает Александр Проханов. - Я очень хорошо знаю эту епархию, я преклоняюсь и благоговею перед митрополитом Евсевием, который возглавляет эту епархию, многие годы знаюсь с ним. Это очень духовный пожилой человек, чьими усилиями на Псковщине открыто 10 обителей в самых странных и непроходимых лесах и дебрях. То есть он – человек абсолютно церковный, возвышенный.И совсем недавно, ну, лет 5 или 6 тому назад на дивный псковский монастырь, Спасо-Елеазаровский монастырь, где подвязался старец Филофей (Москва – Третий Рим), были ужасные клеветы, были ужасные наветы, были ужасные, омерзительны пасквили, которые печатались в прессе, обвинявшие матушку (царствие ей небесное), матушку Елизавету в самых страшных грехах, а монахинь называвшие чуть ли не там блудницами».

«И я помню, - сказал он, - как владыка Евсевий предал анафеме вот этих осквернителей и хулителей. Он совершил поступок, на который были не способны другие иерархи – они почему-то боялись это делать. Он восстал против этого. И сегодня, когда на епархию опять в связи с этой трагической кончиной возводятся наветы, я понимаю, что чем-то эти наветы и люди, которые эти наветы осуществляют, они коррелируются с этим убийцей-сатанистом. Это одна и та же сила, только этот убийца действовал страшно, кромешно и предельно радикально, а те, кто хотел бы уязвить Псковскую епархию, Церковь в целом и митрополита Евсевия, они действуют другими методами – клеветой, вот этими вот тонкими ядами, эссенциями. Вот у меня такое суждение по поводу происшедшего».

«Возможна ли вообще критика Церкви? Она раздается постоянно и внутри Церкви, и вне ее. Критика возможна, - полагает он. - И хуление возможна. Ведь, Церковь хулят (не только критикуют), режут кресты, оскверняют храмы, пишут мерзопакостные надписи. Все возможно. А вы посмотрите, почитайте блоги Кураева. Там Бог знает что. Вот, я – человек, далекий от структур церковных, я такой, достаточно богемный человек. Но я когда читаю, думаю "Господи, отец Андрей, отец дьякон, что ты только несешь там в адрес своей родной Православной Церкви?" Поэтому все возможно».

«Обычно критиками Церкви становятся атеисты, которые вообще ничего не понимают в церковной жизни, - убежден писатель. - Они просто ненавидят церковную жизнь, и априори, находясь за пределами таинств церковных, хулят ее. А внутри Церкви происходят очень сложные явления, очень интересные явления. Например, я общаюсь и дружу с той категорией монахов и священников, которых условно я называю "православные сталинисты". Это целое направление, целая плеяда в недрах Православной Церкви, которая себя ассоциирует, которая считает вождя чуть ли не святым человеком, великим государственным и даже иногда церковным деятелем. И против них, конечно, выступают и иерархи, и они подвергаются критике, и идет внутренняя такая вот полемика, такие разборки».

Александр Проханов вспомнил и про «Селигер». «В либеральной среде, на либеральных радиостанциях, в либеральных блогах. Сколько на этот "Селигер" опять льется хулы, недоброжелательства, насмешек, скверны. Наверное, смешно, что Путин разговаривал с огурцом. Он должен был, конечно, взять его, мелко нарезать и съесть, а не разговаривать с ним. И в "Селигере" все ищут какую-то гадость. А "Селигер"... Я тоже относился скептически к "Селигеру", но до той поры, пока не был приглашен туда и не прочитал там лекцию. Это потрясающее, ведь, зрелище. Это среди островов, среди озер, среди лесов разбит такой лагерь, такой град летучий, состоящий из тысяч разноцветных палаток, шатров, каких-то дышащих на ветру тентов. И когда я вошел в этот громадный шатер (он был огромный), туда пришло 4 тысячи молодых людей. Они уселись на полу, они сидели вокруг меня как какое-то племя такое таинственное. То есть там собралась молодежь со всей России самая разная, самая пестрая. И они меня слушали. Я им читал свою имперскую лекцию, я читал свои имперские представления. Улюлюкали, гудели, аплодировали. Очень живая, очень страстная, умная аудитория. Причем, они все живут вместе, они не дерутся. Там нету кулачных боев, там нету ненависти. Они все уживаются как такой огромный птичий базар, где самые разные птицы», - рассказал публицист.

«Но что самое главное было в "Селигере", по окончанию всего этого меня пригласил наместник Ниловой пустыни, которая находится прямо рядом с "Селигером". Это огромный громадный монастырь. А был год, была годовщина 99-я начала Мировой войны первой (германской). И там служили панихиду по убиенным на этой таинственной войне. И ночью, в 12 часов на стенах, на дверях и на ступенях этого храма гигантского расставили свечи, поставили подсвечник и все 4 тысячи, что слушали меня там в шатре, со свечами, с огнями влились в этот монастырь. И они стояли в этом монастыре, слушали эту панихиду. И я им произносил словеса о том, что Первая и Вторая война это было одной войной и что, по существу, герои Первой Мировой войны и герои сталинской войны – это были герои одной и той же брани. Что Брусиловский прорыв был одним из 10 сталинских ударов, а Мазурские озера, поход через озера был продолжен в операции Багратион. И что генералиссимус Сталин и Николай – это были маршалы и полководцы одной и той же войны. Я даже успел сказать, что на Мавзолее в 1945 году одновременно в этот День Победы стояли и император Николай, и Сталин. И это было зрелище поразительное – все внимали, были колокольные звоны», - заключил Александр Проханов.