России нужен прорыв в модернизации оборонно-промышленного комплекса, сравнимый с реформами 1930-х годов в СССР. Заявление об этом Владимир Путин сделал на заседании Совета Безопасности в расширенном составе. "В сжатые сроки необходимо обновить производственные фонды и провести технологическую модернизацию предприятий отрасли", - пояснил он.

Ждали 12 лет

Это заявление очень важно для России, его ждали 12 лет с момента прихода Путина к власти, а до этого ждали еще пару десятилетий. Конечно, можно только аплодировать подобным заявлениям, сделанным первыми лицами государства. Однако, если сравнивать ситуацию с 30-ми годами прошлого столетия, то надо понимать, что та модернизация была наложена на серьезный мобилизационный социальный проект, который, в свою очередь, опирался на идейную основу всего общества. В тот момент общество понимало, куда идет государство, видело конечную цель, понимало пути достижения, а элита знала, что для достижения таких глобальных, мессианских, исторических целей необходима всеобщая мобилизация. И уже на модернизацию, которая опиралась на идею, был наложен технологический прорыв в области общей индустриализации и развития ОПК. Без этих двух оснований, без этого фундамента осуществить постройку нового ОПК просто невозможно. И если сейчас задачей является просто освоение бюджетных средств в определенном объеме и их дальнейшее распихивание по карманам, то достаточно того, что есть сейчас. Можно заявить для отвода глаз о том, что начинается новая модернизация ОПК, чтобы общество понимало, куда уходят деньги, и дальше спокойно продолжать их тырить, не обращая внимания на результат.

Если же целью действительно является обновление армии, то начинать надо с декларации общей идеи, с декларации глобального мессианского проекта, таким проектом может быть сегодня только имперский проект, проект создания полюса многополярного мира. Это проект, сопоставимый со строительством коммунизма. Под это нужно объявлять общую социальную мобилизацию, и вот тогда уже декларировать модернизационное развитие ОПК по модели 30-х годов прошлого столетия или новую постиндустриализацию ОПК, о чем сегодня было бы адекватнее вести речь в силу того, что теория войны с тех пор шагнула далеко вперед. Сегодня мы уже говорим о войнах шестого поколения как о свершившемся факте, о сетевых войнах, об использовании стратегии непрямых действий и захвата территорий без использования обычных вооружений. Военная наука серьезно изменилась в своей парадигмальной части, обычные вооружения в современной войне используются в крайнем случае и в завершающей фазе, когда враг уже разбит на всех остальных уровнях. Модернизировать надо совершенно иные вещи, поэтому здесь мы так же находимся перед угрозой того, что наши генералы продолжают готовиться к прошедшей войне, оставаясь неготовыми к войне грядущей, к реальной угрозе и к реальным технологиям, с помощью которых будут десуверенизировать нынешнюю Россию.

Путина могла бы спасти комиссарская диктатура

Важный момент заключается в том, что сегодня к мобилизационному и, как следствие, инновационному постиндустриальному рывку не готова элита. Народ – это наш основной ресурс, с помощью которого Россия всегда выходила из сложных исторических, политических, военных ситуаций, и в ход пускался ресурс народной мобилизации тогда, когда ситуация находилась в крайней точке, когда Россия стояла на грани существования. В народе силы и мобилизационные ресурсы есть, но его нужно правильно "настроить", для его мобилизации нужен подходящий "интерфейс", которым и должна являться элита. А вот элита совершенно разложена, деморализована и настроена на совершенно деструктивных мотивациях, сформировавшихся в 90-х, в момент распада страны. Эта элита пораженческая, и именно поражение является фоном ее существования.

Путин, по сути, заблокирован этой элитой, он находится в вязкой массе, которая не дает ему пошевелиться, глушит любое его действие, начинание, движение и, по сути, саботирует любые его исторические декларации, которые он периодически озвучивает, но которые не имеют никакого продолжения в силу того, что элиты не готовы к мобилизационным действиям, а хотят сохранить нынешний статус-кво, ситуацию перманентного распила и кражи в собственную пользу на бесконечно долгий срок. Такая мотивация несовместима с мобилизационными целями, и все усилия при нынешней элите будут уходить впустую.

По сути, если обращаться к опыту 30-х годов, то, объявляя всеобщую мобилизацию и индустриализацию, Иосиф Сталин начал как раз с чистки элит, но тогда было жесткое время, тогда делалась история, были жесткие меры. Для того, чтобы осуществить нечто подобное в области мобилизации, Путину нужно начинать с чистки элит. Конечно, методы могут быть несколько иными, но то, что Путину нужно разгрести вокруг себя пространство и наполнить его новыми, свежими кадрами, мотивированными идеалистически, антикоррупционное, и создать своего рода опричнину, с помощью которой он действительно мог бы реализовать мобилизационные проекты, это очевидно. Вопрос только в том, почему Путин до сих пор этого не сделал.

Если обратиться к терминам европейского юриста Карла Шмидта, то Путина могла бы спасти комиссарская диктатура, когда он бы давал сверхполномочия своим представителям – комиссарам, и они бы, выезжая на места и имея достаточную власть, решали бы сложнейшие ситуации, в которых погрязла Россия и ее элиты. Комиссары могли бы помочь осуществить исторический сверхрывок, которым является реальная, а не номинальная модернизация. По Карлу Шмидту, комиссарская диктатура вводится в тот момент, когда государство стоит перед такими вызовами, с которыми оно не может справиться в текущем состоянии. И именно перед такими вызовами стоит Россия, перед реальным военным ударом по своей территории.

Почему военная угроза сейчас более очевидна, чем в 30-е

Угроза военного удара – это не сгущение красок, и для того, чтобы это понять, достаточно взглянуть на то, что происходит в Сирии, что готовится в Иране, поскольку следующей после Ирана будет Россия. Надо понимать, что военная угроза в 30-е годы была менее очевидна, чем сейчас. Это по прошествии десятилетий можно судить иначе, и, оценивая историческую ситуацию, мы знаем, что она была. А тогда СССР заключил пакт Молотова-Риббентропа, Германия стала союзником России в Европе, мы вместе с Германией осуществили реальные шаги по разделу Польши, сфер влияния в восточной Европе. Это были стратегические отношения, в отличие от нынешних поигрываний пластмассовой кнопкой на виду у телекамер между представителями российского и американского внешнеполитических ведомств. И если в результате та ситуация закончилась войной, то что же тогда говорить о сегодняшних "союзниках" России, которые на фоне доброжелательной риторики продолжают подступать к нашим границам, выводя из состояния суверенитета одно государство за другим? Мы сейчас, в отличие от прошлого столетия, продолжаем себя заклинать, что это наши союзники и друзья. Сейчас поведение нашей элиты действительно наивное. Перед нами стоит исторический вызов, для ответа на него нужна чрезвычайная ситуация, а для управления – комиссарская диктатура и неоопричнина.

Политолог, заместитель руководителя Центра консервативных исследований МГУ Валерий Коровин для Накануне.RU