Заявления о том, что Россия «сидит на нефтяной игле», давно уже стали общим местом в размышлениях о современной экономической политике страны. Что ж, образ хотя и изрядно затасканный, но, надо признать, достаточно верный. Вопрос только в том, что вводится в вены российской экономики при помощи этой пресловутой иглы. Вроде бы само собой подразумевается, что нефть служит своего рода наркотиком, на который подсела не только вся экономическая система страны, но и широкие слои населения, также получающие немалый профит от взросших котировок «чёрного золото». Особенно громко подобные разговоры зазвучали в период двух предвыборных кампаний последнего времени, когда представители оппозиции с особым усердием начали использовать старый добрый тезис о «сырьевом проклятье» и обвинять «путинский режим» в том, что он-де посадил Россию на ту самую нефтяную иглу.

Но если разобраться в ситуации, прекратив истерику и вооружившись цифрами и фактами, то станет очевидным - скорее всего, по той самой игле в тело России поступает не смертоносный наркотик, а питательный раствор, благодаря которому измученный организм, доведённый до голодного обморока, мягко говоря неудачными экономическими реформами, не только смог выжить, но и начал постепенно вставать на ноги.

Этюд в нефтяных тонах

В преддверии президентских выборов премьер-министр России Владимир Путин выступил с циклом статей в отечественных средствах массовой информации. И примечательно, что уже первый абзац первой из этих публикаций, появившейся 16 января в газете «Известия», касался роли нефти в развитии России в начале XXI века. «Повышение благосостояния в прошлом десятилетии во многом происходило за счёт действий государства, в том числе за счёт наведения порядка в распределении природной ренты. Нефтяные доходы мы использовали для роста доходов населения, для того, чтобы вытащить миллионы людей из нищеты. А также - чтобы иметь национальные сбережения на случай кризисов и катаклизмов», - пишет премьер.

На деле то, что Путин мягко называет «повышением благосостояния», можно считать экономическим чудом. Так, по данным Росстата, ВВП России в 2002 г. составил в текущих ценах 10819 млрд рублей, а в 2011 г. - уже 54369 млрд. В ценах 2008 г. эти показатели равны соответственно 24799,9 и 41384,8 млрд. До пресловутого удвоения ВВП несколько не дотянули, но всё же есть основания заявлять о более чем серьёзном достижении. Да, оно не основано на глубокой структурной реформе экономики, а во многом обязано благоприятной конъюнктуре цен на «чёрное золото». Что ж, тем больше оснований говорить именно о чуде, то есть о результате действий внешних сил, а не внутренних факторов.

Но столь ли «нерукотворно» это чудо? Вспомним обстановку в нефтяной промышленности в 1990-х годах. Добыча нефти в России упала с 542 млн т в 1985 г. до 516 млн т в 1990 г. и до 323 млн т в 2000 г. Причинами такого обвала эксперты называют разрыв хозяйственных связей, изменение организационной структуры отрасли, естественное исчерпание ряда крупных месторождений (Самотлор и др.), снижение мировых цен на «чёрное золото», сокращение внутреннего спроса и инвестиций. Но уже в 2001 г. наступил перелом - добыча выросла до 349 млн т, к середине десятилетия достигла 470 млн т, а в 2010 г. вплотную приблизилась к показателям конца советской эпохи (505 млн т). Опять результат удачной конъюнктуры, чудо, везение? Возможно, но вспомним о том, что среди вышеупомянутых причин кризиса нефтедобычи 1990-х годов обвал цен занимал хоть и важное, но не первое место. Главная беда всё же крылась в развале системы управления отраслью, который временами перерастал в полную анархию. На волне рыночной стихии появился ряд компаний, основанных (или впоследствии приобретённых) успешными предпринимателями, зачастую не имевшими ранее отношения к нефтяной промышленности. Их интерес сводился к извлечению максимальной прибыли в кротчайшие сроки в ущерб рациональному использованию природных ресурсов и долгосрочным планам наращивания производства. Да и своими прибылями они не спешили делиться с собственником недр - государством. Можно долго говорить о наличии или отсутствии политической подоплёки в деле «ЮКОСа», но именно эта «самая эффективная компания» стала символом подобного отношения к общенародным углеводородным богатствам.

Недаром Владимир Путин в своей статье упоминает о наведении порядка в распределении природной ренты. Именно усилия государства позволили упорядочить деятельность нефтегазового комплекса и превратить его в реальный источник доходов федерального бюджета. Выстроенная система крайне далека от идеала, имеет множество недостатков и перекосов, о которых неоднократно писал журнал «Нефть России». Но у неё есть одно несомненное достоинство - она работает, худо-бедно обеспечивает захватывающие дух темпы роста нефтедобычи и увеличения ВВП.

То есть начало XXI века оказалось окрашенным для нашей страны в нефтяные тона, но это тот редкий случай, когда чёрный цвет стал знаком не траура, а надежды.

В плену нефтяных мифов

В общественном сознании нефтяная тема давно уже превратилась в набор устойчивых мифов, который активно используется рядом деструктивных оппозиционных сил для «доказательства» полного провала экономической политики Владимира Путина. Причём критиков нынешней власти не смущает то обстоятельство, что некоторые из этих мифов мало стыкуются между собой, а зачастую и прямо противоречат друг другу. Рассмотрим лишь наиболее распространённые из них.

Самый популярный миф гласит, что нефть и газ являются единственной основой экономики России и их доля в ВВП постоянно растёт. Действительно, наша страна традиционно на протяжении уже нескольких десятилетий во многом зависит от экспорта «чёрного золота» и «голубого топлива». Этот факт неоднократно озвучивал и сам Владимир Путин. Так, на совещании по вопросам ТЭК, состоявшемся в феврале прошлого года в Санкт-Петербурге, он сообщил, что в 2010 г. углеводороды принесли государственной казне 4,1 трлн рублей из поступивших в неё 8,3 трлн рублей доходов, то есть почти половину.

Понятно, что это происходит не от хорошей жизни, о чём Владимир Путин прямо говорит в своей статье «О наших экономических задачах», опубликованной 30 января в газете «Ведомости». «Общим местом стала констатация сырьевого характера экономики. Советский народнохозяйственный комплекс, автаркический и замкнутый, был просто не приспособлен к работе в новых условиях. В процессе рыночной, в значительной степени стихийной трансформации выживали наиболее ликвидные отрасли, связанные с экспортом необработанного сырья и полуфабрикатов. Фактически мы пережили масштабную деиндустриализацию. Потерю качества и тотальное упрощение структуры производства. Отсюда крайне высокая зависимость от импорта потребительских товаров, технологий и сложной продукции; от колебания цен на основные экспортные товары - то есть от факторов, которые мы, по большому счёту, не контролируем», - отмечает председатель правительства РФ.

Но утверждения о том, что «наркотическая зависимость от углеводородов» сильно усугубилась в последние годы, явно преувеличены. В этом нетрудно убедиться, обратившись к статистическим данным. Так, объём отгруженной продукции в сфере добычи энергетических полезных ископаемых увеличился с 2686 млрд рублей в 2005 г. до 6912 млрд в 2011 г., то есть в 2,57 раза. А для обрабатывающих отраслей этот показатель возрос с 8872 до 21893 млрд, то есть в 2,46 раза. Иными словами, обрабатывающие отрасли, которые якобы находятся в России в глубоком загоне, демонстрировали не такое значительное уменьшение темпов роста, как нефтегазовый комплекс, активно стимулируемый повышением мировых котировок углеводородного сырья. А, допустим, такой сектор, как производство электрического, электронного и оптического оборудования, за указанный период вырос в процентном отношении несколько больше, чем НГК, - с 452 до 1254 млрд рублей, или в 2,77 раза. Вот вам и нефтяная игла...

«В последние годы темпы роста в несырьевых секторах экономики были выше, чем в сырьевом. Если и дальше Россия будет заниматься развитием нанотехнологий, фармацевтической отрасли, энергосбережением, авиа- и судостроением, то вскоре ей уже не придётся полагаться на нефтегазовые доходы... Мы работаем над тем, чтобы нефтяной сектор "не упал", но при этом доля других секторов в экономике страны существенно выросла», - заявил в октябре 2011 г. помощник президента РФ Аркадий Дворкович.

Критики Путина в качестве одного из обвинений в его адрес приводят аргумент о критическом увеличении доли нефти в экспорте. «Все эти годы мы слышали непрекращающуюся болтовню о необходимости "снижения сырьевой направленности экономики". И чем это кончилось? Если в 1999 г. доля сырья в российском экспорте составляла 44%, то в последние годы - 66-69%. Доля машин и оборудования снизилась с 11% до 5%», - эмоционально восклицают авторы доклада «Путин. Итоги. 10 лет» Борис Немцов и Владимир Милов. При этом они «не замечают» тот простой факт, что в 2001 г. среднегодовая цена 1 барреля нефти сорта Urals составила 23,1 доллара, а в 2010 г. - 77,9 доллара, то есть выросла более чем в три раза. Газ в 2000 г. на европейском рынке стоил в среднем 103,2 доллара за 1 тыс. м3, а в 2010 г. - 308, 5 доллара, то есть произошёл рост немногим менее, чем в три раза. Ни один другой экспортный товар не мог похвастаться такой динамикой. Нетрудно грубо прикинуть, что соотношение физических объёмов экспорта сырьевых и несырьевых товаров если и изменилось, то не в пользу первых. При этом, по данным Банка России, доля сырой нефти в платёжном балансе России, несмотря на «ценовое ралли», растёт достаточно умеренно - с 32,2% в 2004 г. до 33,9% в 2009 г. И кто после этого занимается болтовнёй?

Новый «пирог» или крошки старого?

Упрёки в превращении России в «сырьевой придаток» и увеличении доли нефти и газа в экономике находятся в определённом противоречии со вторым мифом, который также активно используется критиками Путина. Он состоит в том, что нынешний «правящий режим» держится на плаву лишь благодаря тому сырьевому и технологическому заделу добывающих отраслей, который был создан в советские годы. Проще говоря, мы банально проедаем то, что нам осталось от отцов и дедов.

Конечно, надо отдать должное нескольким поколениям нефтяников и газовиков, сумевшим практически с нуля обустроить мощнейшие нефтегазоносные провинции, вывести СССР в мировые лидеры по запасам, добыче и экспорту «чёрного золота» и «голубого топлива». Но при этом не стоит уменьшать заслуги тех, кто в наши дни не просто «хранит и бережёт» полученное «наследство», но и в значительной степени его приумножает. Да и трудно, если не грешить против элементарной логики, верить сразу в два мифа - Россия всё больше зависит от нефти, но при этом лишь доедает оставшиеся крохи «нефтяного пирога», наиболее крупные куски которого были съедены ещё при советской власти.

Выше уже говорилось о существенном увеличении в последнее десятилетие добычи нефти, достигнутом во многом благодаря упорядочению «правил игры» в отрасли. При этом медленно, но верно улучшаются все основные показатели нефтяного производства. Так, эксплуатационный фонд скважин увеличился с 151 тыс. единиц в 2000 г. до 154,5 тыс. в 2010 г., бездействующий фонд сократился за тот же период с 27,8 до 25,1 тыс., а его удельный вес уменьшился с 17,7 до 16,2%, среднесуточный дебит одной скважины возрос с 7,5 до 10,7 т. Объёмы эксплуатационного бурения поднялись с 9,3 до 14,3 млн м. Правда гораздо хуже обстоят дела с геологоразведкой - масштабы разведочного бурения упали очень существенно - с 1,8 млн м в 2001 г. до 1 млн м в 2010 г.

При этом пусть и медленно, но происходит географическая диверсификация добычи нефти. То есть вопреки расхожему мнению Западная Сибирь не является единственной «кормилицей» государственного бюджета, хотя и остаётся главным нефтедобывающим регионом страны. Так, если в 1990 г. её доля в общероссийском производстве «чёрного золота» составляла 72,8%, то к 2000 г. она сократилась до 68%, а к 2010 г. - до 63%. А доля Восточной Сибири, напротив, устойчиво растёт: ещё в 2008 г. она равнялась лишь 0,3%, а уже в 2010 г. подросла до 3,9%.

Осваиваются и новые нефтегазоносные провинции. В 2010 г. компания «ЛУКОЙЛ» приступила к добыче нефти на месторождении им. Юрия Корчагина в российской зоне Северного Каспия. Максимальный уровень производства «чёрного золота» должен составить там 2,4 млн т, газа - 1 млрд м3 в год. Разработку месторождения предусмотрено осуществлять системой сверхпротяжённых горизонтальных скважин длиною более 5 км, что является уникальным для нашей страны. На очереди - ещё целая группа месторождений, расположенных в российской части акватории Каспийского моря.

В ещё одной новой нефтегазоносной провинции - на полуострове Ямал и в прилегающих акваториях - открыто 11 газовых и 15 нефтегазоконденсатных месторождений, разведанные и предварительно оценённые запасы газа которых по категориям АВС1 + С2 составляют порядка 16 трлн м3, перспективные и прогнозные ресурсы (С3-Д3) - около 22 трлн м3. Запасы конденсата (АВС1) оцениваются в 230,7 млн т, нефти - в 291,8 млн т. Наиболее значительным потенциалом обладает Бованенковское месторождение (4,9 трлн м3) газа, начальные запасы Харасавэйского, Крузенштернского и Южно-Тамбейского месторождений составляют около 3,3 трлн м3. «Газпром», обладающий лицензиями на освоение восьми ямальских месторождений, планирует создать на их основе три промышленные зоны - Бованенковскую, Тамбейскую и Южную. К 2020 г. добыча «голубого топлива» на Ямале должна достигнуть 135-175 млрд м3, а к 2030 г. - 310-360 млрд м3. То есть на своём максимальном уровне она будет сопоставима по объёму с текущими поставками данного энергоносителя на российский рынок и в два раза превысит его экспорт в дальнее зарубежье. Изучается возможность строительства на полуострове завода по сжижению газа. В свою очередь, российско-британская компания ТНК-ВР рассчитывает к 2020 г. производить на Ямале 15 млн т нефти в год. Сейчас в этом регионе она осваивает четыре месторождения - Сузунское, Русское, Тагульское и Русско-Реченское.

«Роснефть» реализует проект разработки Ванкорского нефтегазового месторождения - крупнейшего из открытых и введённых в эксплуатацию в России за последние 25 лет. Оно расположено на севере Восточной Сибири, в Туруханском районе Красноярского края, в 142 км от г. Игарка. Промышленная добыча там началась в июле 2009 г., в 2010 г. её объём составил 12,7 млн т. Ожидается, что на пике это месторождение будет давать 25,5 млн т нефти в год.

А компания «Сургутнефтегаз» активно осваивает недра Республики Саха (Якутия). В конце прошлого года в этом регионе она ввела в эксплуатацию уже третье месторождение - Северо-Талаканское (с 2008 г. разрабатывается Талаканское, с 2009 г. - Алдинское). В 2013 г. на нём планируется добыть 800 тыс. т «чёрного золота». В целом в Якутии в 2011 г. компания произвела, по предварительным оценкам, 5,4 млн т нефти.

Можно было бы привести и другие примеры активного освоения новых нефтегазоносных провинций. Поэтому нет никаких оснований утверждать, что отечественный нефтегазовый комплекс лишь «проедает» те запасы, которые были подготовлены к эксплуатации в предшествующие десятилетия. И очень важно, что все проекты по выходу в новые регионы осуществляются не стихийно и спонтанно, как это зачастую было в 1990-е годы, а в русле единой государственной стратегии, направленной на укрепление отечественной минерально-сырьевой базы. Властям всё же удалось создать условия, при которых конкуренция между ВИНК сохраняется, но не перерастает в оголтелую борьбу за ресурсы и лицензии, не приводит к жёсткому конфликту интересов между субъектами бизнеса в ущерб развитию нефтегазового комплекса и интересам государства.

Не бояться амбициозных проектов

Представители оппозиции нередко упрекают Путина в отсутствии амбициозных экономических проектов. Мол, основная часть тех же нефтедолларов тратится на мероприятия, имеющие популистский эффект, но не дающие импульса к развитию экономики, - например на проведение зимней Олимпиады в субтропиках или организацию саммита АТЭС на самой окраине «империи» - на острове Русском. Но и этот миф не выдерживает столкновения с реальностью.

Именно нефтегазовая промышленность за прошедшее десятилетие продемонстрировала множество примеров осуществления масштабных проектов, которые не только способны принести ощутимую выгоду казне, но и позволяют выйти на принципиально новые рынки, дают мощный мультипликативный эффект и тем самым стимулируют множество других отраслей промышленности, наконец, формируют новые механизмы частно-государственнного партнёрства.

Вместе с тем во многом благодаря личной инициативе Владимира Путина удалось приступить к решению той задачи, которая на протяжении нескольких десятилетий служила камнем преткновения для отечественного нефтегазового комплекса. Речь идёт о диверсификации направлений поставок углеводородов. Как известно, долгое время Европа служила чуть ли не единственным рынком сбыта для российских нефти и газа, в то время как в Азиатско-Тихоокеанском регионе складывалась более привлекательная ценовая конъюнктура для углеводородных ресурсов. Но Россия в силу особенностей развития нефтегазотранспортной инфраструктуры до недавнего времени была отрезана от прибыльных рынков Японии, Китая, Южной Кореи и других государств АТР.

Преломить эту ситуацию удалось только благодаря строительству нефтепровода Восточная Сибирь - Тихий океан. В рамках первого этапа данного проекта проложена магистраль на участке Тайшет (Иркутская область) - Усть-Кут (Иркутская область) - Ленск (Якутия) - Олекминск - Алдан (Якутия) - Сковородино (Амурская область) мощностью 30 млн т нефти в год и общей протяжённостью 2694 км. Кроме того, сооружены семь нефтеперекачивающих станций, пункт налива нефти в Сковородино, специализированный морской нефтеналивной порт Козьмино в районе Находки. В декабре 2009 г. был отгружен первый танкер с нефтью сорта «ВСТО». Второй этап проекта предусматривает строительство магистрали на участке Сковородино - СМНП «Козьмино» и соответствующее увеличение мощности построенного участка Тайшет - Сковородино до 50 млн т сырья в год.

Продолжаются переговоры о начале масштабных поставок в Китай природного газа и строительстве для этих целей газопровода «Алтай». В сентябре 2011 г. «Газпром» и компания KOGAS подписали Дорожную карту реализации проекта поставок природного газа из России в Республику Корея. Также был заключён Меморандум о взаимопонимании между российским газовым монополистом и Министерством нефтяной промышленности КНДР, предполагающий сооружение газопровода на Корейский полуостров. В феврале 2009 г. на о. Сахалин (пос. Пригородное) запустили в эксплуатацию первый в России завод по сжижению природного газа, построенный в рамках проекта «Сахалин-2». Он обеспечит до 5% мирового производства СПГ и позволит поставлять «голубое топливо» практически в любую страну АТР.

Вместе с тем Россия стремится укрепить свои позиции и на традиционных для неё европейских рынках нефти и газа за счёт диверсификации маршрутов поставок углеводородов. Так, завершается сооружение первого пускового комплекса второй очереди Балтийской трубопроводной системы, которая соединит г. Унеча и морской порт Усть-Луга. Его мощность составит 30 млн т сырья в год. А в сентябре прошлого года была введена в эксплуатацию первая нитка «Северного потока», являющегося принципиально новым маршрутом экспорта российского «голубого топлива» в Европу. Протяжённость магистрали составляет 1224 км, пропускная мощность - 27,5 млрд м3 в год . Идут интенсивные переговоры о реализации проекта «Южный поток», который предусматривает прокладку газопровода по дну Чёрного моря от компрессорной станции «Русская» на российском побережье до Болгарии. Общая протяжённость черноморского участка составит около 900 км, проектная мощность - 63 млрд м3.

Но наиболее амбициозным проектом является, конечно, освоение Штокмановского месторождения, которое послужит отправной точкой для формирования на арктическом шельфе России нового газодобывающего региона. Его запасы по категории С1 составляют 3,9 трлн м3 газа и 56 млн т газового конденсата, из которых в границах лицензионного участка «Газпрома» расположены 3,8 трлн м3 и 53,4 млн т соответственно. После выхода на проектную мощность Штокман станет крупнейшим в мире месторождением, эксплуатируемым в этих широтах. Реализацию столь масштабного и сложного проекта в крайне неблагоприятных природных и климатических условиях можно сравнить разве что с высадкой человека на Луну. Неудивительно, что появилось немало скептиков, сомневающихся в том, что данный проект будет реализован в обозримой перспективе. Впрочем, подобные разговоры несколько лет назад приходилось слышать и о ВСТО, и о «Северном потоке». Но в том то и состоит особенность команды Владимира Путина - она не только не боится инициировать весьма смелые проекты, но и весьма упорно, решительно, временами даже дерзко движется к их осуществлению.

***

Но, пожалуй, главный миф о политике Путина в сфере НГК заключается в том, что его вполне устраивает status quo, то есть «почивание на сырьевых лаврах». Однако, и находясь в президентском кресле, и занимая пост премьера, Владимир Владимирович предпринимал огромные усилия по диверсификации экономики. «Иметь экономику, которая не гарантирует нам ни стабильности, ни суверенитета, ни достойного благосостояния, - для России непозволительно. Нам нужна новая экономика, с конкурентоспособной промышленностью и инфраструктурой, с развитой сферой услуг, с эффективным сельским хозяйством. Экономика, работающая на современной технологической базе. Необходимо выстроить эффективный механизм обновления экономики, найти и привлечь необходимые для неё огромные материальные и кадровые ресурсы», - отмечал В. Путин в своей статье в газете «Ведомости».

Но эта суперзадача отнюдь не противоречит целям развития нефтегазового комплекса страны. Напротив, он способен стать мощным организационным, технологическим и финансовым фундаментом для преобразования экономики, для диверсификации промышленного производства и повышения качества жизни населения. Та самая «нефтяная игла» может дать мощный лечебный эффект. И стоит надеяться, что этот фактор будет учтён в ходе реформ, которые неизбежно произойдут в случае избрания Владимира Путина президентом России. Ведь было бы странно, если бы консилиум врачей, собравшийся у постели больного, вместо того, чтобы обсуждать наиболее эффективный курс лечения, начал бы выдёргивать из тела пациента капельницы, по которым поступает поддерживающий жизнь питательный раствор.

Валерий АНДРИАНОВ