На огромном киноконцертном здании висел плакат "Вся власть Учредительному Собранию!". Ветер и сильная метель не мешали чрезвычайному оживлению. К зданию съезжались трамваи, автобусы, а также автомобили различных марок и размеров. Они в большом множестве привозили выборных людей со всей России, призванных в ходе заседаний и прений учредить всю Россию на верных основаниях и покончить с пагубным неблагоустройством.

В назначенный час делегаты расселись в зале и уже собирались приступить к учреждению, однако тут же повылазили процедурные изъяны. Пользуясь отсутствием регламента и приставов (они ведь тоже еще не были учреждены) к трибуне устремились униженные и оскорбленные властью, а также Богом. Последние были особенно назойливы. Поэтому, отступив от первоначального принципа абсолютной транспарентности -- "Всех, от бояр до нищего слепца, всем -- вольный вход, все -- гости дорогие", -- для начала учредили приставов, которые удалили обиженных в специальное помещение.

Затем стали решать вопрос о торжественном открытии мероприятия. В президиум посадили старейших будителей-учредителей, впервые на современном этапе выдвинувших идею года, которая оказалась материальной силой. Разместив там прорабов перестройки Ю. Н. Афанасьева, И. М. Клямкина, Л. Ф. Шевцову и примкнувшего к ним А. Н. Илларионова, вести первое заседание поручили прорабу Ю. Н. Афанасьеву, как старейшему.

Некоторая заминка возникла с вопросом о торжественном пении. Михалковское изделие v.3.0 новоучредителям петь было несообразно, из сходных соображений были отвергнуты v.1.0 и v.2.0. В видах восстановления прерванной в 1917 г. исторической преемственности предложили спеть "Боже, Царя храни!", но тут же переругались, поскольку одни (они-то и желали петь про царя) считали, что преемственность была прервана в феврале, а другие полагали, что в феврале все было правильно, все порушилось лишь в октябре, отчего настаивали на Русской Марсельезе -- "Отречемся от старого мира etc.".

Многочисленные в собрании левые требовали исключительно "Интернационала", а почетный председатель Учредительного Собрания Ю. Н. Афанасьев, в годы коммунистической тирании служивший председателем Всесоюзной Пионерской организации им. В. И. Ленина, решив всех примирить, предложил исполнить "Взвейтесь кострами, синие ночи!". Тут в пику русскому пионеру потребовали спеть "Коль славен наш Господь во Сионе" и опять переругались. Сошлись на том, чтобы пойти европейским шляхом и спеть "Оду к радости". Националисты и тут показали свирепый нрав, исполняя оду в своем особенном варианте -- "Бей жидов, спасай Россию, слейтесь в радости одной!", но при общем козлогласии никто того не приметил.

Слившись в радости одной, выборы президиума и руководящих органов постановили провести после обеденного перерыва. Воспользовавшись объявленной паузой, медиатор А. Л. Кудрин неприметно вышел из собрания, сел в экипаж и велел шоферу: "В Кремль!". В кремлевских покоях XVII в. В. В. Путин молился, сомненьями томим, а угодники со стен грозили перстом сухим, окончательно портя ему настроение. Национальный лидер горестно рассуждал:

"Острупился мой ум; //  Изныло сердце; руки неспособны // Держать бразды; уж за грехи мои //  Господь послал хипстерам одоленье, // Мне ж указал престол мой уступить // Другому; беззакония мои // Песка морского паче...",

но тут брякнул засов и в палату вошел наперсник Алексей Леонидович.

С ехидной успешкой Владимир Владимирович спросил его: "Ну что, какую весть принес? Что они там научредили?". "Да что они там могут научреждать? -- отвечал наперсник. -- Одна врала, другая переврала, третья недоврала, и все перелаялись". "Сразу видно, что дело устраивали без Владислава Юрьевича, -- заметил Владимир Владимирович, -- у него, не к ночи будь помянут, всякой дело в руках горело, а уж насчет строевой подготовки что и говорить, с ним уж давно все бы учредили и преемственность востановили, да все строем и с песнями". "Что говорить, -- согласился Алексей Леонидович, -- но раз уж ты отослал Владислава Юрьевича заведовать Сколковским приказом для чести и кормления, так надо бы кого-то другого к учредителям направить, да и мозги им немного вправить. А то доучреждаются".

"Эти могут, -- меланхолически подтвердил национальный лидер. -- Я уж думал у ним Железняка отправить". "Ни за что нельзя этого делать! -- вскричал взволнованный Алексей Леонидович. -- Разогнать их сейчас -- все дело испорить, нас с тобой большевиками будут обзывать. Диалогом, голько диалогом!". Лидер удивился такой горячности: "Да с чего ты взял, что я собираюсь их разгонять?". "Известно, зачем матроса Железняка в Учредительное Собрание посылают", -- отвечал Алексей Леонидович. "Тьфу ты, грех! -- согласился национальный лидер. -- Я-то нашего Сергея Владимировича имел в виду, который в ЕдРе по пиару, а тут такое совпадение неожиданное". "Нельзя, нельзя, Владимир Владимирович, -- настаивал наперсник, -- он мало того, что Железняк, да еще из флотских. Что делегаты подумают?". "Да известно, что подумают, -- отвечал национальный лидер. -- Им хоть не страшного матроса, а святочного ангела пошли, они и тогда решат, что это-де нас разгонять пришли".

"А вот что, -- предложил решительный Алексей Леонидович, -- езжай ты сам, речь какую скажи, вдруг усмирятся. Ты же сам всех наперсников истомил, ход, дескать, мне придумайте. Вот тебе и ход, неожиданней не придумаешь". Владимир Владимирович вдруг ощутил на себе явственное действие благодати, ему показалось, что и угодники со стен смотрят на него не укоряюще, а ободряюще. "А что же, Алексей Леонидович, Бог не выдаст, учредитель не съест, твоя правда, поехали!".

Покуда пособрались и приехали, атмосфера в киноконцертном зале значительно сгустилась. В президиуме воссел известный своей склонностью председать во всех синагогах и народных собраниях писатель Д. Л. Быков, он же и вел заседание, прорабы же перестройки И. М. Клямкин и Ю. Н. Афанасьев смотрели на разворачивающийся содом с каким-то религиозным ужасом. Так и не сойдясь в органических установлениях возрожденной государственности, делегаты предались горячей полемике по частным вопросам. Креативные хипстеры учреждали, что сраная рашка катится в говно, националисты покушались на них спасать Россию, гражданский активист А. А. Навальный вместе с приверженцами производил хоровую декламацию. Сатирикер В. А. Шендерович язвительно обзывал делегатов бандерлогами, неоднократно посетивший буфет политик Б. Е. Немцов беседовал в кулуарах с гражданственными светскими львицами, покушаясь в ходе беседы ухватывать их за округлости.

Наиболее гражданственная из львиц Евгения Львовна, у которой в ходе учреждения государственности украли из гардероба п...датую шубу, набрасывалась на членов президиума, требуя прислать для поимки похитителей пять мотоциклетов с пулеметами и грозя, что в противном случае ее знакомые генералы разберутся со всем собранием по-свойски. Снова в зале оказались облученные, антифашисты жгли файеры, правдолюбивый телеведущий А. В. Караулов бегал по фойе, крича, что он устал.

Тут средь всего этого безначалия любовно и величаво явился В. В. Путин. Словно целебное электричество пробежало по собранию, все с радостью склонились перед живым воплощением вновь учрежденной государственности, когда же В. В. Путин, заменив собою Д. Л. Быкова, явился на трибуне во всем блеске своей омоложенной красоты и силы и с вдохновенным красноречием изложил свою универсальную программу "Стратегия-2050", увлеченное и очарованное собрание в порыве энтузиазма без голосования решило воздать ему высшую почесть избранием в римские императоры. Радостнее всех приветствовала избранника Евгения Львовна, от увлечения забывшая о пропаже п...датой шубы.

Учредительный процесс завершился дружным пением "Славься, славься, наш русский Царь, // Господом данный наш Царь-Государь! // Да буди бессмертен твой царский род, // Да им благодентсвует русский народ!". Националисты решили примкнуть к хору с пением "Жидов, посягнувших на край родной, // Рази беспощадно могучей рукой", но избранник сдержанно и в то же время повелительно указал им на неуместность такого пения в данных обстоятельствах всеобщего единения.

В качестве апофеозы Учредительного Собрания избранные туда рокеры со всей мощью звукоусиления грянули: "Воссел во славе он! Воссел на русский трон! Ура! Ура! Царю! Москве! Ура! Ура!".

Светало. Над Москвой звенели рождественские колокола.