Боевые действия в Ливии еще продолжаются, но представить себе возвращение к власти Каддафи уже невозможно. Своеобразным индикатором необратимости процесса стало признание новой власти Пекином, который давно не страдает никакими идеологическими «заморочками», зато отличается исключительным прагматизмом. Соответственно можно подводить определенные итоги. Они весьма печальны для основных участников событий – как для НАТО, так и для самой Ливии.

Даже до натовского вмешательства особых шансов у Каддафи удержаться у власти, как казалось, не было. Тем не менее в середине марта его войска начали решительное наступление на повстанцев. Срочное вмешательство НАТО, инициатором которого стала Франция, объяснялось тем, что еще неделя – и спасать было бы некого. В западных СМИ истерика по поводу необходимости спасения повстанцев достигла высочайшего накала, поэтому выхода у властей просто не оставалось.

После начала натовских бомбардировок совсем не осталось сомнений, что разгром Каддафи – дело максимум месяца, а скорее всего одной-двух недель. Боевой потенциал ВС Ливии даже до начала гражданской войны был совершенно несопоставим с потенциалом НАТО (к которому к тому же присоединились не совсем слабые Швеция, ОАЭ и Катар). Тем более что после 20-летних санкций ливийская боевая техника представляла собой по большей части металлолом. ВВС и ПВО Ливии находились в состоянии коллапса, недаром они так и не сбили ни одного самолета и вертолета противника. Кроме того, как показывал опыт войн 80-х годов, боевая подготовка ливийцев традиционно находилась на почти нулевом уровне.

Даже неожиданно быстрое самоустранение от операции США картину изменить не могло, ведь и потенциала европейских стран было более чем достаточно для того, чтобы закончить дело максимально быстро. Тем не менее война сверх всяких ожиданий крайне затянулась.

О проведении европейскими армиями наземной операции не могло быть и речи, ведь она бы оказалась исключительно дорогостоящей, а главное, натовские войска могли понести потери! Понятно, что пойти на такой кошмарный риск европейские правительства не могли. Однако и воздушная операция оказалась крайне ограниченной по масштабам. В данном случае проявилась, ко всему прочему, эфемерность натовской солидарности, в которую за пределами альянса почему-то продолжают свято верить.

Процитируем здесь практически целиком пресловутую Статью 5 Североатлантического договора: «Договаривающиеся стороны соглашаются с тем, что вооруженное нападение на одну или несколько из них в Европе или Северной Америке будет рассматриваться как нападение на них в целом и, следовательно, соглашаются с тем, что в случае, если подобное вооруженное нападение будет иметь место, каждая из них, в порядке осуществления права на индивидуальную или коллективную самооборону, признаваемого Статьей 51-й Устава Организации Объединенных Наций, окажет помощь Договаривающейся стороне или Договаривающимся сторонам, подвергшимся подобному нападению, путем немедленного осуществления такого индивидуального или совместного действия, которое сочтет необходимым, включая применение вооруженной силы с целью восстановления и последующего сохранения безопасности Североатлантического региона».

Как видно, из текста этой статьи не следует на самом деле выполнение строгих обязательств членами НАТО воевать друг за друга, Статья 5 лишь дает подобное право. Кроме того, совершенно очевидно, что в 1949 году, когда Договор заключался, его писали под единственный сценарий: массированное вторжение советских войск в Западную Европу. Во всех других случаях Статья 5 не работала. Например, ни одна натовская страна не помогла США во Вьетнаме или Великобритании в ее войне с Аргентиной.

После окончания холодной войны принимать коллективные решения стало еще сложнее, учитывая, что в НАТО действует принцип консенсуса. Перед агрессией против Югославии в 1999 году Вашингтон, Лондон, Париж и Берлин почти месяц уламывали Афины, которые были против ударов по Сербии. «Купили» греков тем, что сами они могут никакого участия в войне не принимать.

С тех пор внутринатовская дисциплина разболталась еще сильнее, что опять же проявилось в Ливии. Хотя операция проходила под командованием НАТО (о чем, кстати, договаривались целую неделю), а 14 из 28 стран альянса вообще не приняли в ней участия. Справедливости ради надо сказать, что половина этой половины (Исландия, Люксембург, Литва, Латвия, Эстония, Албания, Словения) принять участия в войне не могли при всем желании, поскольку не имеют ни боевых самолетов, ни боевых кораблей морской зоны.

А вот Германия, Греция, Португалия, Чехия, Словакия, Венгрия и Хорватия внести вклад в общие усилия могли, но не посчитали нужным это сделать. Еще четыре страны (Турция, Польша, Болгария и Румыния) отправили по одному-два корабля для осуществления морской блокады Ливии (данная операция была заведомо абсолютно безопасна для натовских кораблей). США отвоевали всего неделю, которая, однако, обошлась им как минимум в полмиллиарда долларов (200 «Томагавков», разбившийся F-15Е, боевой вылет с территории США трех В-2 и ограниченные действия тактической авиации).

Норвегия, Дания, Канада, Голландия, Бельгия, Испания, Италия, а также три вышеупомянутые не натовские страны отправили на войну по 4–8 самолетов каждая. При этом шведы, голландцы, испанцы, итальянцы и арабы не наносили ударов по наземным целям, а лишь осуществляли воздушное патрулирование, не менее безопасное, чем морская блокада, и столь же абсолютно бесполезное с военной точки зрения.

Датские четыре F-16 уже к началу лета исчерпали весь запас бомб ВВС страны. Норвегия, направившая на войну шесть самолетов F-16, к 1 августа вывела их из Италии на родину, поскольку даже такое участие в войне оказалось для нее непосильным. Бельгия выделила для ливийской операции шесть самолетов F-16 из 68, имевшихся в составе ВВС страны, но при этом в июле продала девять (из числа тех же 68) F-16 в Иорданию – для войны самолетов нашлось в 1,5 раза меньше, чем для продажи.

В итоге операция, формально считаясь натовской (даже с расширением), стала фактически англо-французской (при символической бельгийско-канадской поддержке). Эти две страны суммарно задействовали не менее 50 боевых самолетов, а затем и вертолеты «Апач» и «Тигр», летавшие с УДК «Оушн» и «Тоннер». Однако результаты были в высшей степени ограниченными. В каждом вылете выбивалось в лучшем случае одна-две единицы техники войск Каддафи, а нередко вообще ничего. Расход крайне дорогостоящих высокоточных боеприпасов оказался исключительно велик. Уже в начале августа англичане заговорили о том, что продолжение операции становится для них непосильным. Совершенно фантастическая ситуация: для ядерной державы операция с использованием всего 30 самолетов, причем воюющих в чисто полигонных условиях, стала непосильной всего через четыре месяца после ее начала!

С военной точки зрения натовская операция обернулась полным позором. Но Каддафи был удушен экономически, поскольку, как было сказано выше, от него отвернулся весь арабский мир и у него постепенно закончились деньги, топливо, еда и боеприпасы. Пополнять же все это возможности не было. В итоге Голиаф взял Давида измором. Кроме того, Франция и Катар начали прямые поставки оружия повстанцам. Наконец, в боях стали принимать участие западные частные военные компании (ЧВК) и, видимо, спецназ. Именно это обеспечило падение Триполи.

Возникает вопрос о юридической стороне данной операции. Хочется напомнить, что резолюция Совбеза ООН № 1973 давала мандат на обеспечение бесполетной зоны над Ливией с целью защиты мирного населения. И ничего более! Коалиция НАТО+3 нарушила ее почти сразу, поскольку начала напрямую воевать за одну из сторон.

Ее авиация защищала отнюдь не мирных жителей, которые вообще никому не были интересны, а оказывала поддержку вооруженным повстанцам. Интересно, какое отношение к защите каких мирных жителей имела поддержка англо-французской авиацией штурма повстанцами, а точнее теперь уже «законным правительством», Сирта?

Поставки повстанцам оружия совершенно точно не вписывались в ооновскую резолюцию. Как и тем более действия на ливийской территории спецназа и ЧВК. Абсолютно очевидно, что полномасштабную наземную операцию в Ливии НАТО не провело только и исключительно из-за боязни потерь и нехватки боеготовых войск, а уж никак не из уважения к международному праву. Заявления о том, что поставки оружия и действия спецназа – это инициатива не НАТО, а отдельных стран, гроша ломаного не стоят. Во-первых, это невозможно проверить, во-вторых, а какая разница? Факт нарушений налицо, а операция велась под командованием НАТО.

Защитники свободы и демократии действовали по известному принципу «если нельзя, но очень хочется, то можно». Получился некий международный вариант «басманного правосудия», когда право было подменено политической целесообразностью в условиях заведомой безнаказанности тех, кто расправляется со своим оппонентом, делая вид, что вершит законный суд. Впрочем, налицо определенный прогресс. Если в 1999 году НАТО совершила против Югославии агрессию в чистом виде, обойдясь без всякой резолюции Совбеза ООН, то в случае с Ливией имело место «всего лишь» превышение полномочий.

Скорее всего этот прогресс объясняется тем, что за прошедшие 12 лет НАТО стала гораздо слабее в военном отношении, а это автоматически повысило интерес к юридическому оформлению своих действий. Кстати, именно этим ослаблением военного потенциала НАТО объясняется категорическое нежелание стран альянса воевать в Сирии, хотя там в отличие от Ливии действительно имеет место массовое уничтожение мирных граждан. Да вот только сирийская армия гораздо сильнее ливийской, к тому же сохраняет полную лояльность Асаду.

Парадокс в том, что политическая целесообразность ливийского беззакония для Запада совершенно неочевидна. Как и совершенно непонятно, какую выгоду извлек Запад из появления в Европе криминального образования под названием «Республика Косово» во главе с «персоной», занимавшейся торговлей человеческими органами. Или прямо сейчас мы видим, как соседний с Ливией Египет, свергнув диктатуру Мубарака, уверенно двинулся по пути «национал-исламизма». Причем чем демократичнее пройдут в этой стране президентские и парламентские выборы, тем больше усилятся в этой стране и националистические, и исламистские тенденции. Совершенно невозможно понять, какую пользу извлек Запад из того, что сейчас произошло в этой ключевой стране Ближнего Востока. А вот проблем с Египтом теперь будет масса, чем дальше, тем больше.

И в Ливии будет как минимум ничем не лучше. Разумеется, Каддафи не был благодетелем. Он был деспотом. Но он сплотил искусственно созданную страну и в целом за счет нефтегазовых доходов добился высокого уровня жизни населения. На смену Каддафи пришел странный конгломерат его бывших соратников, не поделивших с ним власть, племенных вождей и боевиков «Аль-Каиды», из которых некоторые успели повоевать против США в Афганистане и даже провести несколько лет в «Гуантанамо». Ни к одной из этих групп лиц термин «демократия», как несложно понять, не применим в принципе. И между собой данные «товарищи» совместимы лишь до тех пор, пока есть общий враг.

Почти наверняка в новой Ливии будет формальное центральное правительство, не имеющее никакой власти, а его члены будут постоянно грызться между собой. Реальная власть будет принадлежать многочисленным полевым командирам на местах. Вопрос только в том, возникнет ли в Ливии относительно безыдейное гуляй-поле с продажей в Европу наркотиков в промышленных масштабах и, что не исключено, с пиратством в Средиземном море, включая набеги на европейское побережье? Или получится диктатура радикальных исламистов? Впрочем, первое вполне может привести ко второму.

Ливия находится очень близко к Европе, и в ней очень много нефти и газа. Поэтому ее нельзя в крайнем случае бросить и забыть. Европе и так уже гарантировано дальнейшее нарастание потока беженцев, как чисто экономических (уровень жизни ливийцев заведомо сильно снизится по сравнению с временами Каддафи), так и политических, спасающихся от репрессий со стороны новых властей. И это уже обернется для ЕС огромными расходами и политическими проблемами.

А если в Ливии появятся пираты, наркоторговцы, «Аль-Каида»? Борьба со всеми этими «неприятностями» потребует от европейцев огромных затрат. А попытка их предотвратить, пожалуй, еще больших вложений. Поэтому даже при самом благоприятном развитии событий в Ливии эта страна повиснет тяжелой гирей на странах ЕС – по географическим причинам, а также из-за пресловутой нефти.

Именно с началом ливийских событий нефть в Европе стала стоить дороже, чем в Америке, причем намного (до этого всегда было наоборот). США давно и последовательно снижают импорт нефти с Ближнего Востока, а Европа, Китай, Япония – лишь наращивают. Потеря ливийской нефти для США не значит ничего, а вот для европейцев она очень болезненна, поэтому нефть необходимо вернуть. Однако в гуляй-поле добывать ее будет крайне сложно, придется очень много платить ЧВК, которые будут охранять нефтяников (даже в том случае, если западные компании получат преференции в нефтедобыче). А если к власти в Ливии придут исламисты, то они могут вообще никому нефти не дать.

Появление в Ливии миротворцев, то есть регулярных иностранных войск, маловероятно, хотя полностью не исключено. Европейцам уже достаточно Афганистана, американцам – Афганистана и Ирака, кроме того, зачем США спасать европейцев? Можно, конечно, завезти в Ливию бойцов из развивающихся стран, но, как показывают многочисленные операции войск ООН в Африке, ни разу им не удалось предотвратить кровопролитие.

Самым парадоксальным итогом окажется рост влияния в Ливии Китая. У этой страны лучше всего получается ловля рыбы в мутной воде (именно этому учит китайская стратагема № 20). Хотя и ему придется нелегко.

Но хуже всего (если не считать самих ливийцев) в любом случае придется европейцам, что будет справедливой платой за их скандальную военную слабость и трусость под маской могучей силы. За вопиющие двойные стандарты, за глубокую принципиальность, органично перерастающую в полную беспринципность. И за попрание законов, в неукоснительном соблюдении которых они клянутся на каждом углу.