15 марта исполняется три года со дня безвременного ухода из жизни Елены Николаевны Харламенко – выдающегося философа-марксиста, блестящего педагога-новатора, одного из «активистов первого часа» борьбы против контрреволюции 90-х.
Предлагаем вашему вниманию работу Елены Николаевны, написанную около десяти лет назад. Насколько мысли автора подтверждаются всем ходом событий за минувшие годы и нынешней ситуацией в мире и в нашей стране – судите сами.

Мы слышали и слышим немало проклятий по адресу Запада и призывов спасать Россию. Один товарищ договорился даже до того, что международная солидарность трудящихся в наше время себя не оправдывает, т.к. в 1991 г. трудящиеся мира не проявили солидарности с КПСС. Задуматься бы: с кем и с чем, собственно, им было тогда солидаризироваться? Но вывод известен заранее: надо ориентироваться не на интернационализм, а на российскую национальную самобытность, в лучшем случае – на союз славянских народов.
Контраст глобальной организованности сил империализма и национальной замкнутости их классового противника - одна из печальных примет нашего времени. Чем более взаимосвязанным и взаимозависимым становится мир, тем больше люди, считающие себя марксистами, погрязают в дремучем провинциализме. Свои задачи они представляют исключительно как защиту национальных интересов, создание социализма "национальных цветов", а во всяком напоминании об интернациональном характере коммунистического движения им мерещится троцкизм или иная ересь. Мало кто вспоминает, что уже в первом изложении нового мировоззрения – "Немецкой идеологии" – прямо сказано, что коммунизм объективно не может быть национальным и вообще локальным делом: "всякое расширение общения упразднило бы местный коммунизм"[1]. В.И. Ленин в работе "Что делать?", написанной еще в то время, когда революционные марксисты называли себя социал-демократами, говорил в свою очередь: "Цель социал-демократии - коренное преобразование условий жизни всего человечества… "[2]. Если бы так называемые марксисты учитывали это предостережение, можно было бы избежать многих поражений и разочарований.

Конечно, русская общественная мысль с давних пор сильно обижена на цивилизованный Запад. Уже в XIX веке от этой обиды славянофилы выдвинули идею "особого русского пути". Особенно отличился по этой линии Н.Я. Данилевский, разработавший концепцию "историко-культурных типов" - концепция, к которой труды Шпенглера, Тойнби и других цивилизационников не прибавили ничего по существу. Тем более, ничего нового не содержится ни в "столкновении цивилизаций" С. Хантингтона, ни в "конце истории" Ф. Фукуямы.

Лет десять назад еще можно было говорить о победе "западной цивилизации". Но теперь очевидно, что происходит нечто иное. На глазах исчезают "цивилизационные" характеристики Запада, как их видят наши неозападники и неославянофилы. Место предпринимательской инициативы занимает откровенное господство экономической олигархии, место прав человека – разнообразные формы подавления, место демократических свобод – полицейское государство, место равных возможностей – ну, об этом лучше вообще не заикаться. И все это происходит не только в РФ и других "постсоциалистических" регионах, не только в слаборазвитых странах вроде Афганистана, а именно в империалистических метрополиях, в первую очередь в США.

Не пора ли понять, что история представляет собой не сумму "цивилизаций", а единый процесс. Как показал проф. В.А. Вазюлин[3], мировая история едина исходно. На ранних стадиях развития единство исторического процесса выступает как одинаковость; чем дальше в глубь истории, тем больше сходства мы видим в различных, почти или совершенно изолированных обществах. По мере развития общества одинаковость уступает место взаимосвязи, которая и обусловливает различие отдельных обществ, отдельных культур. С возникновения классового общества до самого последнего времени единство мировой истории достигается через различие и служит, в свою очередь, его основой.

На разных этапах истории взаимосвязь отдельных обществ выступает в разных формах: в Древности это связи рабовладельческих метрополий и варварской периферии; в Средневековье – феодальный синтез[4]; в период капитализма - метропольно-зависимое развитие[5]. Точно так же на разных этапах единство человечества имеет различный масштаб: в первобытную эпоху – локальный; в рабовладельческую – региональный, в феодальную – континентальный, в капиталистическую – трансконтинентальный, становящийся глобальным. Империализм как высшая стадия капитализма выступает и как высшая стадия развития метропольно-зависимых отношений, что показал уже В.И. Ленин[6], и как стадия становления глобального масштаба истории. Представляется, что эта стадия в свою очередь подразделяется на три этапа.

Первый, рассмотренный Лениным, - этап формирования монополий, финансового капитала, экспорта капитала. Если на ранних стадиях капиталистического развития единство мировой экономической системы опосредствуется торговлей, эксплуатацией колоний и т.п., то на стадии империализма это единство становится все более и более непосредственным. Это этап завершения раздела мира империалистическими государствами и начала раздела его международными союзами монополистов. В начале борьбы за передел мира национальные империалистические государства в значительной мере выступают как орудия "своих" монополий. Особенно ярко это было выражено в США.

Второй этап – этап государственно-монополистического капитализма (ГМК). Начало ему положили мировой экономический кризис 1928-1929 гг. и Великая депрессия 1930-х гг. Необходимость спасения экономики от катастрофы породила необходимость национализации значительной части ее отраслей и регулирования остальных. В такой ситуации сложился единый комплекс монополии-государство при главенстве государства, выступающего как крупнейшая в этот период монополия. Частные монополии оказались в роли привилегированных объектов регулирования (напр., госзаказы монополиям отраслей ВПК) и наращивали свою мощь благодаря не только прямой эксплуатации трудящихся, но и косвенной, через посредство государства.

На третьем, последнем, этапе империалистического развития, наступившем в 70-е годы ХХ века, – этапе транснациональных корпораций (ТНК) – производительные силы непосредственно обобществляются в масштабах планеты. Создаются производственные комплексы, управляемые из единого центра, но расположенные на разных континентах: научные лаборатории и конструкторские бюро – в Северной Америке, Западной Европе или Японии; производство деталей машин, полуфабрикатов и даже компонентов одежды - в "новых индустриальных странах" типа Бразилии, Мексики, Южной Кореи; сборка, пошив и т.п. – в беднейших странах с самой дешевой рабочей силой (Гаити, Сальвадор, Бангладеш и т.д.). Ныне уже больше половины так называемой "мировой торговли" происходит внутри ТНК на плановой по существу основе.

Уровню обобществления производительных сил соответствует уровень развития производственных отношений. Люди наемного труда, т.е. пролетарии по классовому положению, составляют теперь абсолютное большинство не в нескольких странах, как в эпоху Маркса и Энгельса, и даже не на одном-двух континентах, как при жизни Ленина, а во всем мире. Одни и те же формы эксплуатации внедряются в разных частях света по единым рецептам МВФ, Всемирного банка и т.п. организаций. Повсюду и вполне осуществляется прогноз Маркса и Энгельса о превращении врача, юриста, священника, поэта, человека науки в платных наемных работников буржуазии[7].

Всемирным производительным силам и глобальным производственным отношениям соответствует и мировая социальная структура. Ранее она формировалась в рамках отдельной страны, самое большее – региона, составляла именно особенное относительно классовых отношений как всеобщего. Теперь складываются глобальные социальные отношения и социальные группы.

В первую очередь это мировая финансовая олигархия (во времена Ленина она была национальной или региональной). В нее входят особи, принадлежащие к разным расам и нациям, имеющие разное гражданство, и в то же время объединенные не только классовой сущностью, но и ее конкретными социальными проявлениями (образом жизни и т.п.). Далее – группа "топ-менеджеров", в настоящее время исполняющая задачу развала национальных экономик и подчинения их контролю ТНК; здесь достаточно назвать Джеффри Сакса и Доминго Кавалло, занимавшихся этим благородным делом в разных странах. Далее – группа высокооплачиваемых специалистов, своего рода рабочая аристократия нового, транснационального типа, - то, что буржуазные социологи предпочитают именовать "средним классом"; складыванию ее очень способствует "утечка мозгов". Глобальный характер принимают также социальные группы, связанные с теневой и криминальной экономикой.

Столь же глобальной становится и низшая часть социальной пирамиды. Это, во-первых, работники индустриальных предприятий ТНК, транснационального агробизнеса, сферы услуг – зачастую мигранты из других стран и даже континентов. Во-вторых, городские маргиналы, представляющие собой глобальную резервную армию труда и также мигрирующие из страны в страну.

Миграционные процессы в значительной мере ускоряют складывание богатых и бедных "кварталов" глобального масштаба. Империалистические метрополии, в первую очередь США, перестают быть богатыми странами и становятся резиденциями верхних ярусов социальной пирамиды. Особенно быстро этот процесс идет в США. Сюда перемещаются капиталы, а зачастую и капиталисты, со всего мира.

В то же время транснациональный капитал все меньше склонен терпеть уступки, которые во времена национального ГМК и противостояния двух систем пришлось сделать "рабочей аристократии" метрополий. Теперь их именуют "социальным склерозом" и постепенно сворачивают, выравнивая условия эксплуатации по планке филиалов ТНК в зависимых странах. Взять хотя бы недавние отключения электроэнергии в Калифорнии, отличавшиеся от чубайсовских только тем, что люди не замерзают при отключенных ТЭЦ, а изнывают от жары при выключенных кондиционерах и холодильниках. Не зря североамериканский АФТ-КПП, прежде желтейший из желтых профцентров, начал активно участвовать в антиглобалистских выступлениях, а в Калифорнии на руководящие посты в профсоюзах стали избирать коммунистов.

Над транснациональным базисом все быстрее возводится транснациональная же надстройка. К примеру, бюрократия Евросоюза считается с национальной государственностью любой страны-члена, даже вроде бы "господствующей" Германии, как говорят сами немцы, меньше, чем в свое время считалась советская оккупационная администрация. И никакие истерики различных Ле Пенов ничего не меняют. То же ждет и Америку, включая США, когда будут реализованы планы экономической и политической интеграции от Аляски до Огненной Земли. Уже сейчас эмигрантская мафия кубинских контрреволюционеров склоняет чашу весов на выборах президента, а правят за него также эмигранты и их ученики, вроде Збигнева Бжезинского и Кондолизы Райс. Тот же процесс, пусть не столь быстро, идет и в других странах, как метропольных, так и зависимых. Империалистическое государство теряет признаки национального и становится транснациональным – либо поглощается транснациональными структурами.

Процесс транснационализации надстройки охватывает и те структуры, которые прежде были и до сих пор по инерции считаются межгосударственными, например НАТО и подобные ей военно-политические блоки. Последние агрессии США и их союзников против Ирака, Югославии, Афганистана на первый взгляд легко принять за давно известную борьбу США за мировое господство. Но если присмотреться внимательнее, бросится в глаза создание именно транснациональных институтов – военных, полицейских (мировая сеть "антитеррористических" спецслужб, финансовой полиции, электронной цензуры и т.д.), судебных (трибуналы типа Гаагского и новые правовые нормы, дающие "мировому сообществу" приоритет перед любыми национальными властями).

Естественно, что становление транснациональной надстройки резко усиливает отмеченный еще Лениным для эпохи империализма "поворот от демократии к реакции". Раньше реакция доставалась в основном зависимой периферии, а граждане метрополий могли тешить себя иллюзией, или даже не совсем иллюзией, демократии. Но те времена прошли – после 11 сентября 2001 года в США и других метрополиях под предлогом борьбы с терроризмом вводится такая цензура печати и сайтов в Интернете, которой мог бы позавидовать любой "тоталитарный" режим, и предусматривается ускоренная процедура вынесения приговоров вплоть до смертных, перед которой наши "тройки" 30-х годов выглядят образцом судопроизводства.

Современная нам глобализация есть не какое-то принципиально новое явление, а завершающая фаза становления всемирной истории. Она означает, что исторический процесс стал непосредственно, очевидно единым. Нельзя поэтому воображать, что этому процессу можно противостоять с позиций "социализма (или капитализма) национальных цветов". Никакие национальные цвета не могут противостоять глобальной экспансии транснациональных корпораций, что и было продемонстрировано за последние 30 лет не единожды – от Чили до Албании, от Португалии до Польши, от Никарагуа до Югославии. У транснациональной олигархии есть целый арсенал средств классовой борьбы, почти или вовсе отсутствовавших у прежней буржуазии. Она может просто перевести капиталы в страны с более выгодными условиями эксплуатации и/или более лояльные политически. Может одним щелчком "мыши" увеличить бремя так называемого внешнего долга неугодной страны, перекрыть ей инвестиции, отрезать доступ на "свободный" рынок, побудить капиталы "национального" частного сектора к оттоку из нее. Может взять на содержание "демократическую оппозицию", или "борцов за национальную независимость ", или "свободные профсоюзы", или всех их вместе. Может предложить любой "национальной элите" неплохие условия кооптации в "элиту" транснациональную, пусть и не в ее верхушку. И пока антиимпериалистические силы будут противопоставлять всему этому только национальный уровень организации, только национальное государство, борьба их будет напоминать сражение вооруженных луками аборигенов против тяжелой артиллерии цивилизованных грабителей.

Сказанное, однако, не означает, что наступил "конец истории" по Фукуяме. Конец действительно может наступить, только в ином смысле. Победа капитала на исходе ХХ века может оказаться пирровой. К. Маркс и Ф. Энгельс еще в 1847 г. отмечали, что классовая борьба может завершиться не только победой одного из них, но и "общей гибелью борющихся классов"[8]. Древние римляне не имели ядерного оружия и не использовали фреоны, однако им удалось довести до гибели свою империю вместе с борющимися классами. Современным ТНК тем более может удаться то же самое. Причем, ранее и классовая борьба, и общая гибель имели масштаб локальный, а теперь приобрели глобальный.

Возможности гибели велики. Может быть, передел сфер влияния и добивание раннего социализма и ГМК в Азии выльются в ядерную войну. Или наемники наиболее агрессивных и попросту криминальных группировок транснационального капитала устроят взрывы на атомных электростанциях и других объектах повышенной опасности. Или загрязнение мирового океана вместе с уничтожением лесов, которое после победы демократии в нашей стране пошло особенно бурно, сделают невозможным выработку достаточного для жизни количества кислорода. Или промышленные отходы окончательно отравят атмосферу, а пестициды - воду и почву: безотходные циклы - это для цивилизованных стран, и то в лучшем случае, что подтверждает выход США из Киотского протокола, а генную инженерию транснациональный агробизнес использует не для того, чтобы растения обходились без химической отравы, а для того, чтобы переносили ее в любых дозах - иначе что будет с прибылями химических концернов? Или метеорологические эксперименты разбалансируют климат всей планеты: что-то слишком часто стали происходить невиданные 100 и более лет наводнения и засухи, и все больше в неугодных хозяевам нынешнего мира странах - то в Корее, то в Китае, то в Венесуэле, а о метеорологических войнах против Кубы и Вьетнама известно точно; к несчастью для любителей таких войн, природа Земли едина, и небывалые ураганы достали уже побережья США. Или приватизированная медицина окажется бессильной перед эпидемиями каких-то новых или даже давно известных болезней.

Предпосылки этих перспектив в конечном счете сводятся к капиталистической собственности, при которой производство ведется с целью получения прибыли. Не сам по себе высокий уровень производительных сил может вывести их из-под контроля человеческого разума, а эксплуататорский характер общественных отношений, возникающих по их поводу. Основная причина современных контрреволюций – прозаическое стремление к извлечению максимального дохода, а не романтическая ненависть гнилого Запада к России, православию или исламу, не заговор сионских мудрецов, масонов или других темных сил. Если масоны и имеют место, то только потому, что хорошо приспособлены к транснациональному уровню классовой борьбы и потому востребованы транснациональным капиталом. Олигархией и ее платными наемными работниками от топ-менеджеров до киллеров движет не злая воля, а объективная необходимость: если не сожрут они, сожрут их.

Подменять классовую борьбу борьбой с жидо-масонским заговором - значит сеять иллюзии, вредные в политическом и идейном отношении. Вести же эту борьбу под знаменем православия, державности (вместо самодержавия) и народности – просто смешно, т.к. политические лозунги нельзя заимствовать со свалки истории. Всякие Ле Пены и Бен Ладены вроде бы тоже антиимпериалисты или, выражаясь модным языком, антиглобалисты. Но такой антиглобализм не предлагает людям ничего, кроме движения вспять или замены одних угнетателей другими, а потому и кончает тем же, чем кончил "феодальный социализм" XIX века. Точно так же он пытается увлечь народ, размахивая "нищенской сумой", но тот, едва последовав за такими вождями, замечает на их заду если не феодальные гербы, то свастику или что-нибудь в этом же роде.

Как никогда актуален сейчас принцип, выдвинутый классиками: опираться не на те силы, которые капитализм уничтожает, а на те, которые он создает. Такой силой может стать только мировой пролетариат. Процессы транснационализации все более превращают его в мировой не только на уровне производственных отношений, но и на уровне социальном. Маркс и Энгельс отмечали, что современный промышленный труд и иго капитала одинаковы в различных странах[9]. То, что в их время существовало как тенденция, проявлявшаяся в Европе и Северной Америке, сейчас становится глобальной реальностью. Столь же одинаковыми становятся образ жизни, характер потребления, культура или ее отсутствие и сознание или, как сейчас выражаются, менталитет. Старая задача превращения пролетариата из класса в себе в класс для себя тоже принимает глобальный характер. Противостаять организации транснациональной буржуазии может только всемирное движение пролетариев, объединяющее прогрессивные антиимпериалистические силы планеты под знаменем интернационализма.

Попытка отгородиться от глобализации – это попытка отгородиться от всей истории человечества с первого ручного рубила до наших дней, а такое не удавалось еще никому. Империалистическую глобализацию нельзя отменить, можно только противопоставить ей коммунистическую универсализацию. Человечество явным образом выходит за пределы той части своего существования, когда оно могло развиваться в соответствии с естественноисторическими законами, т.е. преимущественно стихийно, и теперь может развиваться только сознательно. "Скачок из царства необходимости в царство свободы"[10], во времена Энгельса был теоретическим прогнозом, а сейчас становится вопросом жизни и смерти. Состоится ли конец истории или, опять же по Марксу и Энгельсу, конец предыстории - во многом зависит от нынешнего поколения. Коммунистическая идея и коммунистическое движение могут погибнуть вместе с человечеством, но могут одержать победу и тем человечество спасти.
Е.Н. Харламенко

[1] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 3. С. 34.

[2] Ленин В.И. ПСС, т. 6. С. 177.

[3] См. Вазюлин В.А. Логика истории. М. МГУ. 1988.

[4] См. Поршнев Б.Ф. Проблемы феодального синтеза. В кн. Феодализм и народные массы. М. "Наука". 1964. С. 507-518.

[5] См. Los retos de la globalización. Caracas. Unesco. 1998.

[6] См. Ленин В.И. Империализм как высшая стадия капитализма. Гл. V, VI.

[7] См. Маркс К., Энгельс Ф, Манифест Коммунистической партии. Гл. I.

[8] См. Там же.

[9] См. Там же.

[10] См. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. Отдел III. Социализм. Гл.1.