Не скрою, Венгрия для меня – страна близкая и любимая, очень многое меня с нею связывает, там живут мои друзья, с которыми я поддерживаю отношения более семнадцати лет, там – часть моего сердца. Я люблю венгерскую столицу - причём я не склонен с придыханием восхищаться центром Будапешта с его обветшавшим имперским величием, куда ближе мне его милые уютные окраины, без этого нелепого помпезного монументализма столичных площадей.

Но не менее – если не более – мне нравится венгерская провинция, маленькие городки, виноградники до горизонта, уютные деревенские ресторанчики «для своих», где нет блюд «для туристов» и где кухня рассчитана на крепкий крестьянский желудок… Я люблю Венгрию!

И мне всегда хотелось понять – что произошло с ней в чёрном кровавом октябре 1956-го?
О фактической стороне событий людям, интересующимся тем венгерским мятежом, более-менее известно – слава Богу, сегодня у нас есть возможность рассматривать события той осени со всех точек зрения. Правда, далеко не все из этих точек зрения ныне в ходу. Например, в нынешней Венгрии, где к власти пришёл правоцентристский блок FIDESZ/JOBBIK, о трагедии более чем полувековой давности принято говорить лишь в одной тональности – русские вторглись в революционную Венгрию и потопили в крови восстание народа, поднявшегося против коммунистической еврейской диктатуры,советские коммунисты вооруженной рукой принудили Венгрию забыть об идеях Пётёфи и Кошута, и вообще – русские отняли у венгров свободу, заставив их затем сорок лет прозябать в болоте «социалистического лагеря».

Откровенно говоря, нынешнее состояние Будапешта говорит отнюдь не в пользу произошедшего в начале 90-х «избавления Венгрии от коммунизма» – при вышеозначенных коммунистах город выглядел куда как более импозантно (я не говорю здесь о десятке улиц «для туристов», я говорю об остальном городе – которому не помешал бы тотальный капитальный ремонт) – но оставим частности. То, что городское хозяйство Будапешта при демократических властях пришло в запустение – вовсе не означает, что в 1956 году СССР поступил правильно, разгромив «народное восстание», поднятое под флагом «избавления от коммунизма». Но давайте зададим себе один простой вопрос – КАК Советская Армия в октябре 1956 года смогла за неделю подавить восстание в десятимиллионной стране?

КАК?

Много среди ваших знакомых людей, свободно разговаривающих по-венгерски? Думаю, не ошибусь, если отвечу – ни одного. Язык чертовски сложный, со славянской группой практически никак не соприкасающийся; родов нет, времён нет, тридцать шесть падежей…. В общем, для среднестатического русского венгерский – полная и абсолютная абракадабра. Гораздо более сложная, чем языки, скажем, романской или германской группы, не говоря уже о языках западных славян.

В 1956-м полиглотов, свободно говорящих по-венгерски, в составе наших войск, вторгшихся в Венгрию, можно было пересчитать по пальцам – может быть, даже одной руки. И эта армия, ни слова не говорящая по-венгерски, тем не менее, отличным образом в Венгрии маневрирует, снабжается, штурмом берёт столицу и вообще – чувствует себя как дома.

Вас это не удивляет? Меня – удивляет, и ещё и как!

Советские войска входят в Будапешт; их встречают огнем баррикады мятежников – стрельба, взрывы, кровь, горящие танки, трупы…. В общем, ад. Но сила, как известно, солому ломит – очень быстро советская регулярная армия подавляет открытое сопротивление плохо организованных групп вооруженных «революционеров», состоящих из дезориентированных обывателей, беглых уголовников, бывших деятелей хортистской Венгрии, восторженных идеалистов из студентов и прочих нестроевых, разрушает баррикады, уничтожая при этом всех сопротивляющихся…. А ДАЛЬШЕ?

Во дни мятежа из будапештских арсеналов и цейхгаузов Венгерской армии (де-факто объявившей в этой бойне нейтралитет) мятежниками было похищено до пятидесяти тысяч единиц стрелкового оружия и более десяти миллионов патронов к нему. Положим, тысяч десять винтовок и автоматов Советская Армия взяла в качестве трофеев, с трупов тех, кто предпринял попытку открытого сопротивления входящим в город нашим механизированным дивизиям, и просто брошенных испугавшимися обывателями. А остальные? Ведь стоило мятежнику снять с плеча ППШ, закинуть его в погреб – и вот он, мирный обыватель, ни в чём не повинный житель города Будапешта – которого ни один военнослужащий Советской Армии разоблачить не в состоянии. Потому что для рядового солдатика, призванного из Калужской области, и для его командира, окончившего Ташкентское пехотное училище и до этого ни разу в жизни не бывшего за границей, все венгры – одинаковые, потому что все говорят на жуткой непонятной абракадабре.

И для этих солдат и офицеров разобрать, кто из многих тысяч жителей Будапешта мирный обыватель, а кто – закоренелый мятежник – совершенно невозможно! Тем более – если оный мятежник с радостью встречает победоносную Советскую Армию, машет рукой танкам, угощает солдат палинкой - чтобы затем ночью, достав из погреба вышеозначенный ППШ, стрелять в спину этим самым солдатам! А в Будапеште, скажу вам как человек, многократно там побывавший, для такой гверильи возможностей – вагон и маленькая тележка…

Тем не менее – никакой вялотекущей войны «из-за угла» в Будапеште (и по всей Венгрии) после подавления мятежа не началось. О чём это говорит?

Прежде всего – о том, что никаким подавлением мятежа Советская Армия в Венгрии НЕ ЗАНИМАЛАСЬ. Советская Армия вторглась в Венгрию, как военная сила одной из сторон вспыхнувшей там ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ. С помощью которой венгерские коммунисты одержали верх над своими врагами – и которая в последующие за разгромом мятежа дни была ГАРАНТОМ невмешательства в венгерские дела любых сил из-за рубежа.
А венгерский мятеж подавили сами венгры – о чём я вам расскажу дальше.

2

Прибывшие в обозе советских оккупационных войск «венгерские» (главным образом, еврейского происхождения) коммунисты-интернационалисты установили в Венгрии жесткий политический режим – плюс к этому, взяв курс на «ускоренную индустриализацию» и «коллективизацию», они довольно быстро добились существенного снижения уровня жизни простых венгров. Поэтому нет ничего удивительного в том, что после смерти «отца народов» в Венгрии достаточно чётко проявилось нежелание народа жить в предписанной ему Венгерской партией труда тотальной нищете.

В послевоенные годы Матяш Ракоши и его подельники (Э. Гере, М. Фаркаш и И. Реваи), пользуясь своим фактическим всевластием (все прочие политические партии были запрещены, а в ВПТ «правили бал» соотечественники Ракоши) в Венгрии, создали в стране обстановку тотального насилия, произвола, беззакония, запугивания и слежки за каждым гражданином; плюс к этому, процветала мелочная регламентация жизни всего общества, сопровождаемая резким ухудшением материального положения венгров.

В стране нагнеталась истерия бдительности, вёлся непрерывный поиску врагов повсюду - начиная с католической церкви и кончая компартией (в тюрьме, в числе прочих, оказался и секретарь ЦК Янош Кадар) и органами безопасности (процесс по делу Ласло Райка, бывшего секретаря Центрального руководства партии, министра МВД, и последовавшей за ним серии “разоблачительных” судебных разбирательств, в ходе которых был арестован 141 человек, из них 38 - интернированы, 15 - приговорены к смертной казни). За 1949-1953 годы представители каждой четвертой венгерской семьи прошли через камеры венгерской охранки (AVH, в просторечии «Авош»). Изрядно пострадало крестьянство - в условиях начатой в те годы коллективизации около четырехсот тысяч крестьян было противозаконно осуждено, их семьи подверглись деклассированию.

Рано или поздно, но такой жесткий прессинг на общество должен был получить не менее суровый ответ.

И он его получил.

Надо сказать, что всевластие Матяша Ракоши (мало того, что он был генеральным секретарем ВПТ, так ещё с августа 1952 г. занял и пост премьер-министра, стал председателем комитета обороны и фактически управлял госбезопасностью) напрягало не только венгерский народ – им были весьма недовольны и в Москве. Руководство СССР в мае 1953 г. в срочном порядке (причём негласно) пригласило Ракоши в Москву и попыталось убедить его править помягче, поделиться властью и вообще – «ослабить вожжи». Увы, увещевания ни к чему не привели – «еврейский царь» Венгрии наплевал на уговоры Москвы.

Тогда в Кремль были вызваны другие главари ВПТ - И. Доби, Э. Гере, И. Надь, А. Хегедюш, Я. Хидаш, Б. Салаи и Р. Фёльдвари; московские «вожди» искали среди них если не замену зарвавшемуся Ракоши, то хотя бы персону, которая смогла бы уравновесить фактически неуправляемого «венгерского Сталина».

После долгих переговоров компромисс, как казалось Москве, был найден – пост премьер-министра Венгрии в июле 1953 занял Имре Надь, объявивший о «Новом курсе» - который означал отказ от ускоренной индустриализации и коллективизации, провозглашал намерение партийного руководства исправить наиболее вопиющие нарушения законности, обещал скорую и всеобщую реабилитацию незаконно репрессированных и некоторое смягчение тоталитарного давления на общество. На деле «Новый курс» привёл к жёсткому размежеванию политических сил в Венгрии – партия де-факто разделилась на сторонников Надя, «реформаторов», и на консерваторов, по-прежнему придерживающихся жестко коммунистических позиций.

Либерально настроенные деятели активно выдвигали альтернативные прежнему официальному курсу общественные инициативы. Правительством Надя были освобождены политзаключенные, им же практически был снят контроль «органов» с диссидентов, негласно поощрялись критические статьи в прессе. Критика ошибок и перегибов предыдущего этапа развития как в партийной, так и хозяйственной жизни логично пришла к постановке вопроса о продолжении построения социализма в Венгрии.

В рядах интеллигенции – главным образом в среде писателей и журналистов – оформилась мощная оппозиционная фронда. Сторонники же социализма и ориентации на СССР в этот период находились под неприкрытым давлением со стороны «реформаторов», в их отношении осуществлялся негласный «запрет на профессии», настоящих коммунистов потихоньку выдавливали с руководящих постов – в органах государственной власти, в армии, в министерстве внутренних дел. Казалось, «венгерская оттепель» вот-вот превратит Венгрию в «свободную и демократическую» страну –которая смачно плюнет на строительство социализма и вернется в строй «цивилизованных держав»

Но в 1955 году ситуация резко изменилась - в контрнаступление против мелкобуржуазного либерализма «Нового курса» перешли венгерские консервативные просоветские силы; по сути, в партии произошел раскол с выделением левого и правооппортунистического уклонов, и левые попытались вернуть ситуацию в «дореформенное» состояние. В апреле 1955 года И.Надь был смещен со своего поста, в декабре – исключен из партии (правда, и его главному противнику, Матяшу Ракоши, также пришлось 18 июля 1955 года уйти со своего поста, оставив кресло генсека ВПТ Эрне Гере). Его «Новый курс» был признан ошибочным, извращением в практике социалистического строительства – но сам Надь остался в руководстве ВПТ. Что потом неслабо икнулось всей Венгрии…

Увы - двадцатый съезд КПСС вдохнул в деятельность «правого уклона» в ВПТ новые силы; оппозиция, имевшая к тому времени ореол гонимых реформаторов, развернула бурную деятельность в кругах студенчества и молодой интеллигенции, создавая дискуссионные политические клубы, типа печально известного «кружка Петефи». Впрочем, ничего страшного в этом, может быть, и не было бы – если бы раздраем в рядах ВПТ не воспользовалась венгерская эмиграция и курирующие её западные спецслужбы, рассматривавшие И.Надя и его «оппозиционеров» в качестве «идеологического тарана» политической системы социалистической Венгрии.

Вот эти хлопцы, в отличие от прекраснодушных мечтателей из кружка Пётёфи, чётко знали, чего они хотят – и действовали умно, грамотно и хладнокровно.… В октябре 1956 года они покажут болтуну Надю и его идеалистам из числа фрондирующей интеллигенции, КАК надо брать власть!

3

Венгрия стала объектом пристального внимания американских спецслужб по многим причинам; тут и бездарное управление страной бывшими эмигрантами-коммунистами еврейского происхождения, и наличие на Западе большой и деятельной венгерской эмиграции (мадьяры во Вторую мировую воевали за Гитлера, и очень много бывших военнослужащих венгерских дивизий СС после войны решили остаться по ту сторону линии раздела оккупационных зон), и много всего прочего. Тем более – определенный опыт в разжигании «национально-освободительных» революций у американцев к тому времени уже был наработан.

Летом 1949 года они создали в Италии комитет «Свободная Албания», под эгидой которого прошли военную выучку около 300 албанских «партизан». Весной 1950 года «партизаны» перебрались через границу в горные районы Албании, с задачей вести пропаганду, вербовать сторонников и по сигналу начать в стране вооруженное восстание. Правда, затея эта закончилась пшиком, полторы сотни «борцов за свободу» бойцы Энвера Ходжи перестреляли, остальные свинтили в Грецию – но опыт-то остался! Тем более – в случае с Венгрией речь шла не о жалких сотнях, а о ТЫСЯЧАХ «добровольцев»…

13 июля 1953 года комитет «Свободная Европа» начал операцию под кодовым названием «Просперо»; суть её заключалась в том, что в течение четырех дней с 6512 воздушных шаров на специально выбранные населенные пункты Чехословакии, в первую очередь в районах Праги, Пльзеня и Остравы, было сброшено 12 млн. листовок. Параллельно с этим радиостанция «Голос свободной Чехословакии» двадцать часов в сутки надрывалась в прямом эфире, ратуя за свободу чехов и словаков. Опять же, эта акция особых дивидендов своим хозяевам не принесла, но бесценный опыт – наработать помогла.

Плюс к этому, к лету 1956 года американцы (пардон, официально это – «Комитет «Свободная Европа») могли в своих действиях опираться на три весьма деятельные структуры - на «Службу печати свободной Европы» (она выпускала различные печатные издания: книги, листовки, периодическую прессу – доставлявшиеся потребителям в Восточной Европе «воздушным» путем), радиостанцию «Свободная Европа» (около двух тысяч. сотрудников и 29 передатчиков большой мощности, 6–7 из них были постоянно направлены на Венгрию), и некое «Учреждение связи изгнанников свободной Европы» (финансировавшее в том числе и «венгерский национальный комитет»). Ну и, понятное дело, существовало несколько финансируемых этим же «Комитетом Свободной Европы» венгерских военных эмигрантских организаций – среди которых главным был «союз венгерских братьев по оружию» (МХБК), насчитывавший в своих рядах более пятнадцати тысяч членов.

Надо сказать, что подготовились парни из «Свободной Европы» весьма основательно – и поэтому 8 сентября 1954 года их комитет принял решение осуществить «Директиву № 15», или начать операцию «Фокус». Начало ее назначалось на 1 октября 1954 года.
Замечу, что к созданию благоприятных условий для начала операции «Фокус» изрядно сил приложили и руководители ВПТ (Матяш Ракоши и его подельники). Эти «еврейские цари» Венгрии сделали всё, чтобы мятеж 1956 года был максимально кровавым! Благодаря их стараниями Венгрия в 1949-1953 годах была одним большим ГУЛАГом….

После репрессий по отношению к «группе Райка» их жертвами стали коммунисты военачальники (Д. Палфи, Л. Шойом), затем бывшие руководители левого крыла социал демократической партии (А. Сакашич, Д. Марошан) и, наконец, руководители коммунистической партии в период нахождения ее в подполье (Я. Кадар, Д. Каллаи и др.).

Как пишет Янош Берец, «в период с января 1951 г. по май 1953 г., т.е. в течение двух с небольшим лет, полиция вынесла 850 тысяч наказаний частным лицам (в основном денежных штрафов). Начиная с 1950 г. и до конца первого квартала 1953 г. в судах различных инстанций рассматривались дела 650 тыс. человек и в отношении 387 тыс. из них были вынесены обвинительные заключения. В 1952–1955 гг. судебные и полицейские расследования были начаты в общей сложности в отношении 1 млн. 136 тыс. человек, 46% которых подверглись различным наказаниям».

Плюс к этому – в преобладающе крестьянской Венгрии коммунисты взяли курс на интенсивную индустриализацию; «превратим Венгрию в страну чугуна и стали!». Абсурдный лозунг для страны, не имеющей ни угля, ни железной руды.… Вдобавок задания первого пятилетнего плана в 1951 г., т.е. через год после его принятия, были повышены почти вдвое. По новому плану промышленное производство в целом должно было увеличиться за пять лет не на 86,4%, как это намечалось первоначально, а на 200%, объем производства тяжелой промышленности – не на 104, а на 280%; уровень капиталовложений повышался по сравнению с первоначальным на 70%.

В результате этого чудовищного волюнтаризма сельское хозяйство Венгрии пришло в полный упадок – довоенный уровень сельскохозяйственного производства стал для него несбыточной мечтой. При этом размеры обязательных поставок государству сельхозпродукции повышались из года в год, а то и несколько раз в год. Как результат такой политики - весной 1953 г. более 10% пахотных площадей страны остались незасеянными. Изъятие произведенной продукции привело к тому, что в 1952 г. у 2/3 крестьянских семей не было достаточно зерна ни для личного потребления, ни для сева.
Жизненный уровень рабочих и крестьян в начале 50 х годов падал – если уровень цен к 1953 году повысился по сравнению с 1949 г. более в два раза, то реальная зарплата оказалась на 20–22% ниже, чем в этом же 1949 году.

В общем, если бы не Матяш Ракоши и его друзья-евреи – то никакие «Свободные Европы» вкупе с «Союзом венгерских братьев по оружию» ничего бы не смогли сделать. Увы, Ракоши в Венгрии БЫЛ – и поэтому нет ничего удивительного в том, что осень 1956 года там оказалась столь яростно-кровавой….

4

Впрочем, поначалу никто ни в самой Венгрии, ни за её пределами (в том числе и среди руководства «Свободной Европы») не предполагал, что операция «Фокус» выльется в кровавую вакханалию в Будапеште. Изначально программой-максимум для американцев было поколебать устойчивость социалистического лагеря и по максимуму ослабить Венгрию, внеся туда зерна «демократии» - которые когда-нибудь, может быть, дадут всходы…. Но два независимых от Штатов фактора – велеречивый предатель Имре Надь и жажда кровавого реванша со стороны бесчисленных венгерских эмигрантских и подпольных организаций – круто радикализировали ситуацию. Но все это будет впереди – пока же венгерская «национальная революция» развивалась в идейной сфере.

Операция «Фокус» началась с информационной атаки – по массовости превзошедшей все, что делалось ранее Штатами где бы то ни было. Вечером 1 октября 1954 года из района Мюнхена были выпущены первые сотни воздушных шаров – ветер понёс их в сторону Венгрии. Затем пуски пошли непрерывно, завися лишь от розы ветров. Шары летели волнами, по 200-300 в каждой, и каждый из них нёс от 300 до 1000 листовок. Это было начало самой массированной в послевоенной истории пропагандистской атаки – всего за две недели в Венгрию воздушным путем было отправлено более двадцати миллионов листовок, газет, алюминиевых жетонов с символикой оппозиции, и прочих агитматериалов – общим весом сто семьдесят шесть тысяч килограмм.

Делалось это по методике, уже отработанной на Чехословакии: сначала на Венгрию падал дождь из листовок просто с цифрой «12». Вторая волна подмётных писем несла на себе всего три буквы – ДНС, что тоже простому венгерскому обывателю ничего не говорило, но страшно интриговало. Ну и, наконец, пошли листовки, в которых и цифра 12, и загадочная аббревиатура ДНС уже подробно расшифровывались. ДНС – оказалось неким «движением национального сопротивления», а 12 – означало двенадцать пунктов программы венгерской «оппозиции».

Всю эту музыку готовили отменнейшие специалисты по психологии, мастера своего дела. О свержении социалистического строя или, упаси Господь, о расстрелах коммунистов там речи и близко не шло! Все требования были вполне разумными – доброжелатели из-за бугра советовали венграм добиваться «восстановления самостоятельности и самоуправления населенных пунктов, прекращения преследования крестьян, возрождения частных хозяйств, создания свободных профсоюзов, отмены национализации мелкой торговли и предприятий сферы обслуживания, а также обеспечения приоритетного развития легкой промышленности за счет тяжелой». Ни слова о необходимости резать коммунистов!

Естественно, что простые венгры, изрядно уставшие от диковатых экспериментов Ракоши и его корешей, воспринимали прилетевшие с неба лозунги, как позывы собственной души, ведь говорилось там о вещах понятных, разумных и вполне позитивных – в конце концов, всегда лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным….

15 октября венгерское правительство направило американцам ноту протеста – на которую те ответили только через два месяца, и ответили издевательски: Штаты порекомендовали мадьярам сначала «предоставить фактическую власть местным советам; обеспечить свободу слова, собраний и вероисповедания, отменить национализацию отраслей промышленности, производящих товары широкого потребления», а потом уже предъявлять претензии самой твердовалютной и золотозапасной стране в мире.

Эта нота стала серьезным козырем для внутривенгерской оппозиции – как же, их поддерживает сам Большой Белый Отец, живущий за Большой Солёной водой! Это вам не нищие Советы, озираться на которые вы нам рекомендуете при всяком чихе! Эмигрантская «Уй Хунгария» в номере от 31 декабря поместила комментарий «Обнадеживающее послание», в котором говорилось, что «американское правительство предает гласности и выражает поддержку такой программе, с помощью которой можно до основания потрясти устои нынешней системы в Венгрии». Заметьте – «потрясти устои системы»; о разрушении системы речь пока не идёт. ПОКА не идёт…

Всё резко изменилось в июле 1956 года – когда на пост генсека ВПТ вместо Ракоши заступил Эрнё Герё – скрывающийся под маской «железного коммуниста», решительного и жесткого руководителя трус, болван и убийца. Под его руководством ВПТ с треском проиграла идеологическую борьбу с «правым уклоном», хуже того, всем жителям страны стала очевидна неспособность руководящих органов партии реально оценить положение дел. Их поведение характеризовали полное незнание обстановки, недееспособность, самоуверенность и поспешность. Эрнё Герё летом 1956 года с треском проиграл своим оппонентам «битву за умы» - и с этого момента группа Имре Надя начала лавинообразный захват «идейного пространства» Венгрии, добровольно уступленного им руководством ВПТ – очень быстро став авангардом «национальной революции».

Господа из Мюнхена потирали руки – де-факто управляя венгерскими событиями, всю ответственность за последствия своих решений они могли легко и просто переложить на Надя и его друзей-интеллектуалов, получивших летом 1956 года возможность болтать в прямом эфире без всякой оглядки на какую либо цензуру.

Об этом можно было только мечтать!

Все РЕАЛЬНЫЕ силы, не просто оппозиционные венгерским коммунистам, а готовые поставить точку (если надо – кровавую) в истории «коммунистической» Венгрии - бесчисленные подпольные организации с пафосными названиями («Меч и крест», «Белая гвардия», «Дивизия Ботонд», «Союз кадетов» «Белые партизаны», «Кровавый договор», «Венгерское движение сопротивления», «Движение национального сопротивления», радикальные клерикальные движения «Конгрегация Марии», «Регнум Марианум» и полтора десятка более мелких католических организаций, объединенных в «Христианский фронт») – отлично ЗНАЛИ, что им надлежит делать в час Х. В их рядах не было велеречивых прекраснодушных болтунов и мечтателей, коими кишели многочисленные «кружки Пётёфи», эти ребята готовились РЕЗАТЬ ГЛОТКИ коммунистам. И Имре Надь со своими писателями и студентами, беспрестанно вопящими об «улучшении социализма» старательно прокладывал им дорогу к власти в Венгрии.

Нельзя сказать, что венгерские чекисты спали в шапку и не видели, как под дымовой завесой болтовни о демократизации, выводе советских войск, покаянии партии за её преступления и прочих благоглупостях в Венгрии шла интенсивная подготовка к вооруженному свержению власти ВПТ. Видели! Органы государственной безопасности дважды информировали ЦК ВПТ о готовящихся крупных акциях враждебных элементов, причем во втором сообщении указывалось, что их начала следует ожидать около 22 октября. Но первый секретарь ЦК ВПТ назвал это сообщение «кошмарным сновидением больного человека».

23 октября это кошмарное сновидение стало реальностью…

5

В октябре 1956 года в Польше к власти пришёл Владислав Гомулка – в 1949 году обвинённый в правом националистическом уклоне и исключенный из партии, а затем арестованный. 21 октября 1956 года его избрали первым секретарем ЦК ПОРП, после чего им были проведены реформы - ликвидирована часть коллективных хозяйств на селе, прекращено преследование Римско-католической церкви, смягчена цензура. Приход к власти в Польше национально думающего лидера (не изменившего, впрочем, ни внешнеполитического курса своей страны, ни социалистического выбора ПНР) придал венграм, уже несколько месяцев находящимся в состоянии предреволюционной лихорадки, мощный протестный импульс. Замечу кстати, что Гомулка был изрядный антисемит – позже он устроит «своим» полякам Исход, заявив 19 марта 1968 г. на одном из митингов: «Евреи, которым Израиль дороже чем Польша, должны покинуть нашу страну».

Поэтому нет ничего удивительного в том, что в среде «революционной» интеллигенции возникла идея провести массовый митинг солидарности с польским народом – сбросившим с себя бремя «сталинизма» (любопытно, что с 1953-го по 1956-й Катовице было Сталиногрудом, а Катовицкое воеводство, соответственно – Сталиногрудским). Митинг был назначен на 23 октября – и именно этот день и стал началом печально известного «венгерского мятежа».

В этот день на улицы Будапешта вышло, по разным оценкам, от семидесяти до двухсот тысяч человек – причём демонстрация эта была одобрена едва ли не лично Эрнё Герё; во всяком случае, орган ЦК партии, назета «Сабад неп» («Свободный народ»), писала: «Наша студенческая молодежь начала борьбу за „улучшенный социализм“, и мы желаем ей дальнейших успехов.… Наша партия и ее газета встают на сторону молодежи, одобряют ее собрания и желают больших успехов этим умным, творческим совещаниям… Подавляющее большинство студенчества участвует в этих собраниях как сторонники социализма…».

В час дня министр внутренних дел запретил было митинг – но уже через полтора часа отозвал свой запрет; более того, руководство ВПТ приказало коммунистам… принять участие в митинге! Дескать, «любой остающийся без ответа контрреволюционный лозунг, любая буржуазная провокация в нынешних условиях льют воду на мельницу сектантства».
Ну а пока романтики и идеалисты шли к площади Бема с флагами и транспарантами (на демонстрацию вышли все пятнадцать тысяч будапештских студентов!) – специально подготовленные группы, подготовленные антикоммунистическим подпольем, под прикрытием толп демонстрантов начали выдвигаться к арсеналам, цейхгаузам, военным складам, автобазам, международному телефонному центру, оружейному заводу, редакциям газет.

К трем часам дня на площадях Ясаи Мари, Пятнадцатого марта, на улицах Кошута и Ракоци к демонстрантам начинают присоединяться радикально настроенные группы, выкрикивающие лозунги куда как более жесткого толка. Они требуют восстановления старой венгерской национальной эмблемы, старого венгерского национального праздника вместо Дня освобождения от фашизма, отмены военного обучения и уроков русского языка. Кроме этого, выдвигаются требования проведения свободных выборов, создания правительства во главе с Надем, вывода советских войск из Венгрии.

Идеалисты и мечтатели получают плевок в лицо от власти - в 20 часов по радио первый секретарь ЦК ВПТ Эрне Гере называет всех демонстрантов фашистским сбродом, ударными отрядами контрреволюции

И в этот же час звучат первые выстрелы – у здания Радио. Кто стрелял первым – охрана здания или провокаторы из толпы – сегодня уже не выяснить; в любом случае, эти выстрелы послужили сигналом к началу настоящего, ВООРУЖЕННОГО восстания – в котором на первых порах приняло участие более двадцати тысяч человек.

В течении ночи восставшие занимают ряд ключевых объектов Будапешта – редакцию газеты «Сабад неп», судостроительную верфь, казармы им. Килиана, Главное управление милиции Будапешта, заводы, артиллерийское училище, кинотеатры (в одном из них, «Корвине», организуется штаб восстания). К утру 24 октября город, фактически – в руках восставших; в Будапеште расквартировано более 6.700 военнослужащих венгерской армии при 50 танках, формально существуют органы правопорядка – но реальное вооруженное сопротивление мятежникам оказывают лишь военнослужащие AVH, «авошки».

Венгрия в мгновение ока вдруг напрочь лишается руководства – недавние «вершители судеб» забиваются в щели, как тараканы, ни о Герё, ни о прочих деятелях ВПТ ни слуху, ни духу. Правда, в ночь с 23 на 24 октября собрался пленум Центрального Комитета партии, принявший решение обратиться к Советскому Союзу за помощью, и назначивший премьер-министром Имре Надя. Новоназначенный премьер объявил о введении чрезвычайного положения и комендантского часа. В своей речи 25 октября он объявил, что «небольшая кучка контрреволюционных подстрекателей начала вооруженную атаку против нашего строя». Тем временем эта «небольшая кучка» де-факто уже контролировала практически треть венгерской столицы.

24 октября в город входят части советского Особого корпуса, расквартированного в Венгрии согласно договора 1947 года – разрозненные подразделения одной дивизии. Первоначально советское командование не планирует каких-то жестких карательных действий – войскам отдан приказ открывать огонь лишь в том случае, когда по ним будут стрелять, многие подразделения входят в охваченный мятежом город БЕЗ боевых патронов. Как результат – тяжелые потери: в первый день 20 человек убито и 48 ранено, подбито 4 танка, 4 бронетранспортера и сожжено несколько автомашин. Тем не менее – к исходу дня советские части занимают ключевые позиции в Будапеште и начинают постепенную ликвидацию мятежа – при помощи коммунистов, «авошек» и сочувствующих.

В это же время при полном попустительстве властей через неохраняемую венгерско-австрийскую границу к мятежникам начинает прибывать помощь - на машинах Красного Креста в Будапешт едут бывшие эсэсовцы - подрывники, артиллеристы, пулеметчики, военные специалисты всех профилей, в том числе знатоки баррикадных уличных боев. Через границу начинается массовая поставка мятежникам оружия, медикаментов, продуктов, амуниции.

25 октября В 15.18 снова выступает по радио Надь: “:Советские войска, вмешательства которых в бои потребовали жизненные интересы нашего социалистического строя, будут незамедлительно отозваны, как только будет восстановлен мир и порядок”. Он обращается с призывом к повстанцам сложить оружие, обещая проявить “максимальное великодушие”. Никто уже его призывов не слушает – события развиваются по своим, неподвластным кликушам из кружков Пётёфи, жестоким законам войны.

К четырем часам митинг у парламента прерывается пулеметными очередями – с крыш окрестных зданий, из подвалов, из подворотен. Десятки убитых (в том числе советских танкистов, среди которых – командир полка майор В.П. Бачурин), сотни раненых. По Будапешту разносится слух – у Парламента «авошки» и русские танкисты расстреляли мирных демонстрантов!

К вечеру 25 октября в Будапешт входят 33-я гвардейская механизированная дивизия и128-я гвардейская стрелковая дивизия. С боями советские части продвигаются в центр города. На проспекте Ференца артиллерийский полк 33-й дивизии, двигаясь без разведки, попадает в засаду и несет большие потери, убит командир полка полковник С.Н. Коханович.

26 октября, в 5.40 будапештское радио от имени правительства объявляет о начале наступления на мятежников. Сообщается, что начались “широкие операции по окончательной ликвидации оставшихся контрреволюционных групп”. В реальности никакого наступления не начинается, венгерские части пребывают в растерянности, три советские дивизии контролируют назначенные командованием районы, постоянно вступая в мелкие стычки с мятежниками. Тем не менее – серьезных боёв в Будапеште нет, но от этого не легче – восстание разрастается, охватывая все новые и новые районы, постепенно город охватывает кровавая вакханалия внесудебных расправ. Выпущенные из тюрем уголовники расстреливают коммунистов, сотрудников госбезопасности, сотрудничающих с русскими обывателей. По будапештским мостовым то здесь, то там струятся кровавые ручейки. Очень скоро они превратятся в полноводные реки…

27 октября Имре Надь принимает делегацию представителей венгерской общественности (в том числе членов правления клуба Петефи), которая выдвигает требования: признать революционные советы в качестве единственных органов представительной власти на местах; освободить из тюрем всех осужденных прежним режимом; вывести советские войска из Венгрии и разорвать Варшавский пакт. После этого правительство И. Надя требует немедленного вывода советских войск из Будапешта.

Советские части к вечеру 29 октября начинают эвакуацию из Будапешта – к утру 30 октября последний советский солдат покидает венгерскую столицу.

И вот тут-то и начинается самое страшное…

6

30 октября 1956 года в Венгрии началась гражданская война; её развернули те самые силы, которые до этого дня тщательно маскировались под «восставший народ», требовавший лишь «улучшения социализма» и вывода советских войск с территории Венгрии. Когда последний советский солдат покинул венгерскую столицу и все крупные венгерские города – многие тысячи озверевших ублюдков с остервенением бросились убивать - причём убивать изощрённо-жестоко, садистски - своих собственных соотечественников, имевших отличные от их политические взгляды. В Будапеште началась РЕЗНЯ – в которой уровень жестокости и зверств превзошёл все самые жуткие средневековые хроники…

В этом кровавом кошмаре есть один, ключевой, момент – о котором нельзя говорить, не стиснув зубы и не сжав кулаки. Даже сегодня, спустя пятьдесят четыре года, рассказывая об этом эпизоде венгерского мятежа, у меня невольно выступают слёзы – и я их не стыжусь. Потому что это не слёзы страха или отчаяния – это слёзы печальной гордости за людей, принявших лютую смерть, но не поднявших руки, предпочетших смерть воина позорной гибели пленника, это дань памяти героям, отдавшим жизнь за свои убеждения.

Я говорю о БУДАПЕШТСКОМ ГОРКОМЕ.

В час дня 30 октября на площади Кёзтаршашаг, вокруг городского комитета ВПТ, начали собираться вооруженные толпы; в горкоме в тот момент находилось около сорока человек – военнослужащие AVH, коммунисты во главе с секретарем горкома Имре Мезе, солдаты внешней охраны. У них было лишь лёгкое стрелковое оружие и небольшой запас патронов, к тому же горком – это не крепостной форт; но на предложение мятежников выйти с поднятыми руками защитники горкома ответили категорическим отказом.

У них не было ни единого шанса. Их было четыре десятка человек, лишь половина из которых была кадровыми военнослужащими – против них было до полутора тысяч разъярённых убийц, жаждавших крови, и три танка, присланных «революционным военным комитетом» бывшего генерала Белы Кирая. НО ОНИ НЕ СДАЛИСЬ!

Не все из защитников горкома были убежденным коммунистами, и защищали они, по большому счету, вовсе и не коммунизм; они защищали свою, НАРОДНУЮ ВЕНГРИЮ – и защищали её от своры обезумевших от крови насильников и убийц, ничего с этой Венгрией общего не имевшими. И они защитили её – ценой своей жизни…

Когда в Москву дошли вести о гибели защитников Будапештского горкома – доселе преобладавшие в советских верхах благодушные настроения «всё как-нибудь само утрясётся» словно унесло ветром. «В Будапеште разрывают на части, вешают на фонарных столбах, распинают на деревьях бульваров коммунистов!» И бесчисленные фотографии западных информационных агентств, красочно смакующие творящиеся на улицах венгерской столицы акты средневековых зверств, лишь подтверждали это – да, в Будапеште творится кровавая вакханалия, там рекой льется кровь людей, верящих в Советский Союз, ждущих от него помощи и поддержки. В Москве, наконец, поняли: Будапеште началось истребление НАШИХ! – пусть и не говорящих по-русски…

Надо сказать, что из сорока человек, защищавших Будапештский горком, погибли не все – нескольким защитникам удалось выжить: кто-то смешался с толпой атакующих, когда те ворвались в здание, кого-то вырвали из рук мятежников врачи и отвезли в больницу, кто-то был ранен, но выжил – об этом хорошо и подробно рассказано в книге Эрвина Холлоша и Веры Лайтаи «Площадь Республики, 1956». Тем не менее – большая часть защитников была убита, а затем «победители» над их трупами долго и старательно измывались, выкалывая мёртвым глаза, вырезая сердца, отрубая головы, вспарывая животы; затем обезображенные трупы, в которых уже было невозможно признать людей, развесили на деревьях вокруг площади Кёзтаршашаг.

Это не должно было сойти с рук НИКОМУ. И в первую голову – тем, кто позволил вспыхнуть на венгерской земле пламени гражданской войны!

1 ноября Имре Надь объявляет по радио о выходе Венгрии из Организации Варшавского договора и о «нейтральном статусе Венгрии». Но это его уже открытое предательство уже не имело никакого значения – советские лидеры, понимая, что во главе верных СССР и социализму сил в Венгрии должен стоять венгр, назначают на должность руководителя ВНР Яноша Кадара. Вместе с тремя другими бывшими министрами венгерского правительства - Анталом Апро, Иштваном Коша и Френцом Мюннихом - Кадар в Мукачево (официально – в Сольноке) формирует венгерское революционное правительство. С этого момента у всех венгров, готовых с оружием в руках выступить против мятежников, есть законное руководство.

Одновременно с этим советские вожди советуется с лидерами социалистических стран – и везде получает полную и абсолютную поддержку силового варианта действий в Венгрии. Особенно горячую поддержку вариант вооруженного подавления мятежа получил у Иосипа Броз Тито и у Мао Цзе Дуна. Правительства же Румынии и Болгарии вообще предложили использовать их войска для подавления контрреволюционного мятежа.

Тревожную телеграмму в Кремль прислал лидер итальянских коммунистов Пальмиро Тольятти. По его мнению, ситуация в Венгрии требовала немедленного вооруженного вмешательства. Франция и Англия были заняты своей проваливающейся агрессией против Египта, в Штатах кровавая вакханалия в Будапеште вызвала лавинообразное падение симпатий к мятежникам; ещё недавно бывшие «борцами за свободу», теперь в глазах многих американцев они превратились в кровавых убийц – к тому же президент Эйзенхауэр полагал ненужным всерьез втягиваться в конфликт с Россией из-за такой ерунды, как Венгрия.

В общем, все предпосылки для того, чтобы советские войска вошли в мадьярское королевство и навели там конституционный порядок, к 3 ноября сложились более чем благоприятно.

4 ноября в 5 часов 50 минут по московскому времени операция «Вихрь» началась…

7

К шести утра 4 ноября части Особого корпуса - 2-ая гвардейская механизированная дивизия с северо-востока, 33-я гвардейская механизированная дивизия с юго-востока и 128-я гвардейская стрелковая дивизия с запада – подошли к окраинам Будапешта, и через час вошли в город. Надо сказать, что управление силами мятежников – весьма немаленькими! – на этот час практически отсутствовало, благодаря тому, что поздним вечером 3-го ноября председатель КГБ СССР И.А. Серов и его группа во время переговоров в Текеле арестовали венгерскую правительственную делегацию. В её состав входили министр обороны полковник Пал Малетер, начальник Генштаба Иштван Ковач, начальник оперативного управления полковник Милош Сюч и его заместитель Ференц Эрдеи. Во многом из-за этого наши войска довольно быстро захватили мосты через Дунай, здания ЦК партии, министерств внутренних и иностранных дел, горсовета, вокзала Нюгати, здание министерства обороны.

Тем не менее – по мере втягивания наших войск в город накал боёв усиливался, мятежники оказывали всё более организованное и упорное сопротивление, особенно с выходом подразделений Особого корпуса к Центральной телефонной станции, району Корвин, вокзалу Келети, Королевской крепости и площади Москвы. Поэтому на усиление трех советских дивизий командование направило 100-й танковый полк 21-й танковой дивизии и 128-й танко-самоходный полк 66-й гвардейской стрелковой дивизии, два парашютно-десантных, стрелковый, механизированный и артиллерийский полки, два тяжелых минометных дивизиона.

К исходу дня 6 ноября численность советских войск в Будапеште превысила сорок тысяч штыков – у разрозненных групп мятежников, к тому же стремительно теряющих расположение горожан, не было никаких шансов устоять против напора такой мощи, хотя ожесточенные бои в городе шли ещё трое суток.

Но сила солому ломит - к утру 9-го ноября, с разгромом отрядов мятежников в Чепеле и Буде, по существу боевые действия в Будапеште были закончены.

Почему так быстро пал Будапешт – в 1944-1945 годах сопротивлявшийся куда более значительным советским силам три месяца?

Ответ очень прост – мятежники были врагами не только советским войскам, но и – причём в гораздо большей степени – венгерскому народу. Более того – без активной и деятельной поддержки со стороны венгров операция «Вихрь» имела бы все шансы растянуться по времени на долгие месяцы, если не на годы…

Попытки «революционеров» взять власть в провинциальной Венгрии в большинстве случаев завершались провалом. В области Ноград местные коммунисты, не получая внятных указаний из центра, решили действовать самостоятельно. Не получив оружия от струсившего местного военного руководства – они попросили его у чехословацкой армии. И благодаря переправленным из-за Дуная полутора тысячам автоматов ноградскими коммунистами были созданы вооруженные отряды в Шалго, Багьяшайя, Каранчлапуйтё, Надьбатони и в других населенных пунктах – которые не позволили мятежу распространиться по северо-западу Венгрии. Аналогично сложилась обстановка и в области Бекеш (известной многим футбольным фанатам по клубу «Бекешчаба») – там вооруженная коммунистическая милиция с первого и до последнего дня мятежа сохраняла порядок.

Находящиеся вне Будапешта венгерские воинские части также внесли посильный вклад в подавление мятежа – причём за несколько дней до операции «Вихрь».

26 октября военнослужащие артиллерийского полка, расположенного в селе Надьатад, прибыли в Печ и навели в городе порядок. В Калоче солдатами и офицерами понтонного батальона были рассеяны контрреволюционеры, напавшие на тюрьму. В Цегледе из военнослужащих механизированного полка были созданы военные силы охраны порядка, поддержавшие законную власть. В Эстергоме контрреволюционеров выбили из здания горсовета солдаты и офицеры расквартированного там учебного дивизиона ПВО. В Кечкемете выпущенные контрреволюционерами из тюрьмы заключенные, объединившись с другими группами, вооружились и начали бесчинствовать. Тогда против них выступили армейские подразделения – сначала военнослужащие авиации, а затем и пехота. В Ньиредьхазе коммунисты и офицеры тамошней пехотной дивизии создали совет обороны, который совместно с командованием советских частей разработал план защиты города. В Хатване также безопасность города обеспечивалась венгерскими и советскими частями, договорившимися о взаимодействии. В Залаэгерсеге военные арестовали членов «революционного совета».

В преддверии операции «Вихрь» венгерские части приняли участие в её подготовке – так, 3-й корпус ВНА обеспечил безопасное передвижение шедших из Румынии частей 8-й механизированной армии, предназначенных для блокирования венгерско-австрийской границы. Части 5-й механизированной дивизии ВНА к 28 октября полностью восстановили порядок в районах между Дунаем и Тисой, чем полностью обезопасили передвижения советских войск, идущих из Прикарпатского военного округа.

С началом активной фазы операции «Вихрь» по всей Венгрии сторонники Советского Союза взялись за оружие. Главный город провинции Ноград, Шалготарьян, был освобожден от мятежников рабочей милицией к полудню 4 ноября, задолго до подхода советских войск. К вечеру 5 ноября защитники рабочей власти ликвидировали вооруженные силы контрреволюции на территории района Сарваш. То же произошло в области Баранья, в городах Печ и Комло, в Тоткомлоше, в Кунсентмартоне, в десятках других венгерских городов и деревень.

На рассвете 4 ноября, когда находившиеся в здании Министерства обороны старшие офицеры узнали о вступлении советских частей в Будапешт, многие из них связались с подчиненными им частями и запретили выполнять приказы Белы Кирая. Оперативный дежурный полковник Уграи связался по телефону с находившимся в Татабанье полком противотанковой артиллерии, со штабом артиллерийской дивизии в Цегледе и другими частями и дал указание огня не открывать, а координировать свои действия с советским командованием. Дежурный по штабу 3-го корпуса полковник Рудольф Хаваш 4 ноября отдал частям приказ: огня не открывать, сотрудничать с советскими войсками. В казармах им. Байчи-Жилинского в Байе революционный военный совет и командование приняли совместное решение – не вести вооруженной борьбы против советских войск. В штабе асодского механизированного полка, находившемся в Будапеште, вечером 3 ноября состоялось собрание офицеров, где было единогласно принято решение: в случае вступления советских войск в Будапешт не вести против них боев. Танки этого полка, охранявшие здание Парламента, при подходе наших танков развернули башенные орудия назад, а командовавший батальоном офицер, подбежав к советским танкистам, закричал: «Товарищи, не стреляйте, мы с вами!»

Надо сказать, что наше командование на всякий случай приняло решение разоружать венгерские части, а для совместных действий с нашими войсками предложить Яношу Кадару сформировать добровольческие подразделения, потому что без поддержки венгров вести бои в Будапеште было бы крайне трудно. Первые офицерские роты и батальоны охраны порядка, подчиняющиеся правительству Кадара, были созданы 4 ноября в Кишкунхалаше, Домбоваре, Пече, 6 ноября в Яношхалме, Кестхейе, Мезётуре, Дебрецене и в других местах. Затем на базе отдельных частей были сформированы 1-й, 2-й и, позже, 3-й офицерские добровольческие революционные полки. Именно на эти подразделения и легла самая трудная, самая неблагодарная, и самая необходимая работа – зачистка города от бандитов. Впрочем, никто, кроме венгров, этого и не смог бы сделать – как советскому строевому офицеру отличить мятежника, скинувшего с плеча автомат, от обычного будапештского обывателя? Никак. А вот для венгра это – пара пустяков!

Когда я был в Будапеште в 1993 году, мне довелось поговорить с несколькими участниками тех событий - и не все из них воевали в те октябрьские дни на нашей стороне. Так вот, некоторые бывшие участники мятежа рассказывали, что идущие вторым эшелоном (за советскими танками) венгерские карательные батальоны творили в Будапеште вещи ничуть не менее страшные, чем за неделю до этого – дорвавшиеся до власти в городе мятежники. Взятых с оружием в руках «национальных гвардейцев» офицеры добровольческих частей загоняли скопом во дворы будапештских «доходных домов» (тамошние дворы напоминают ленинградские) – и садили в толпу из станковых пулеметов, не разбирая, кто прав, кто виноват… Страшные рассказы об этих расстрелах леденили кровь – и очень многие мятежники, услышав о таких ужасах, бросали оружие и пытались укрыться по домам. Увы, но многое в этих рассказах было истинной правдой - в гражданской войне пленных не бывает…

Почему мятежники, вместо того, чтобы от открытого сопротивления вторгшейся вражеской армии перейти к партизанским действиям, ломанулись на Запад, к австрийской границе? Потому что в венгерской гражданской войне победил Кадар и его сторонники. Советская Армия выжгла огнем открыто сопротивляющиеся очаги мятежа – венгерские же офицерские полки после этого взялись за зачистку Будапешта, и взялись так, что оставшиеся в живых мятежники посчитали куда более разумным бежать на Запад, не разбирая дороги – вместо того, чтобы, затаившись на время, затем начать против Советов изнурительную партизанскую войну. Венгрия не дала им такого шанса!

Я часто бываю в Венгрии сегодняшней, члене НАТО и Евросоюза – и с каждым разом убеждаюсь, что там по-прежнему полно народу, готового принять нашу сторону, и в случае какой-нибудь катавасии бестрепетно взять в руки оружие и встать под руку Москвы. В Венгрии у нас по-прежнему изрядно друзей – друзей верных и стойких, верящих, что ключ от счастливого будущего их страны всё ещё покоится в Кремле…

© Copyright: Александр Усовский, 2010-11-21