Тимофей Сергейцев пишет об итогах выборов:

Закончились полгода политической ярмарки. Как и всякая ярмарка, она нужна, чтобы показать товар лицом и продать его.

Как и любая ярмарка, ярмарка политическая — это царство очевидности. Чтобы ориентироваться на этом базаре, не нужны глубокие теории и профессиональный опыт. Нужна трезвая голова и здравый смысл. И элементарная грамотность. Политическая. И все будет ясно. Поэтому итоги может подвести любой, было бы желание.

Мы снова «купили» «Единую Россию» и Путина. Теперь нам с ними жить. И хотя это нравится не всем, хотя товар не новый и качеством явно не блещет, все остальное — чудовищный контрафакт, ни к какому употреблению не пригодный и даже вредный.

Итог коллективный

На кой ляд нам сдалась «Единая Россия», когда совершенно очевидно, что сама она не является механизмом воспроизводства власти, лидеров региональных и общенациональных не рождает? То есть, вообще говоря, не является политической партией. Ну что тут поделать?! Так и другие «партии» тем более таковыми в действительности не являются. Но «Единая Россия» хотя бы приводной ремень власти, способ контроля над региональными и отраслевыми элитами.

Да, это партия коррупционеров, каковые у нас все чиновники и бизнесмены. Так что подобное от подобного. Но партийные коррупционеры, по крайней мере, находятся под политическим контролем, как бы слаб и неэффективен он ни был. Им труднее изменять Родине в процессе обогащения за государственный счет.

А ведь есть и другая часть «экономической элиты», у которой такого ограничения нет. И она спит и видит продолжение банкета в хаосе как можно большей десуверенизации России. И если вплоть до избирательной кампании открыто говорить об этом было неприлично, то уже в ее ходе ложная стеснительность была окончательно отброшена. Неохваченные единороссами «промышленники и предприниматели» (например, В. Иноземцев) прямо называют «излишний» суверенитет России основным препятствием на пути ее «экономического развития», в результате которого страна, скорее всего, сократится до размеров столичного региона.

Становится понятным, почему «Единая Россия» — все еще «Единая Россия». Потому что это до сих пор актуально. И как один из итогов этой кампании начал впервые публично проступать контур действительной политической позиции ее оппонентов. Думается, мы еще увидим развитие этой позиции в ренессансе либеральной брехни разворачивающегося антипутинского фронта.

Говоря о самой кампании «Единой России», нельзя не отметить милой политической наивности и старательности ее новых политтехнологов. Старые были отправлены в отставку еще до кампании (как Павловский). Или же фактически отстранены сразу, а формально отставлены позднее (как Сурков), в конце марафона. Вместе с ними ушла политтехнология чистых, никак не связанных с действительностью фальшпанелей и политического сознания, понимаемого как заведомый бред.

Слава Богу, мы не услышали ни о каком мифическом «плане Путина», как в 2007-м. На этот раз манипуляции были чисто организационными. То есть здравомысленными, хоть и бессодержательными. Конечно, «Народный фронт» — это не народ. Но послание было понятным: Путин с народом, а не с «Единой Россией». Не Путин для «Единой России», а «Единая Россия» для Путина. Она его инструмент и в этом качестве ему нужна. Впрочем, это и так было понятно, без «Народного фронта». Так что голосуйте за «Единую», если вам нужен Путин.

Приобретение нами Путина началось до собственно президентского этапа кампании, авансом. И никакого другого смысла в голосовании за единороссов просто не было.

Если оставить в стороне политтехнологические декорации, то «партийная» (коллективная) часть кампании свелась ровно к одному, но важному событию — политическому действию. Которое состояло в политическом обещании Путина вернуться, данном на съезде «ЕР». Путин гарантировал, что Медведев не станет ему альтернативой и никаких политических «игр» не будет. Все по-честному, в соответствии с действительной расстановкой сил и ролей участников.

Впоследствии многие сторонники Путина пеняли ему, что он не благословил Медведева на роль лидера оппозиции, на роль «второй» силы. Вот выиграл бы в «демократической» борьбе, никто бы ничего не сказал! Легкомысленно рассуждаете, товарищи. Это не игрушки. Это реальная дестабилизация политической ситуации, политические поддавки, которые в таком серьезном деле совершенно недопустимы.

Либеральная сверхбогатая элита уже осознала, что поле компромисса с Путиным в следующем политическом цикле будет неумолимо и, возможно, стремительно сужаться. И что его пора убирать. И начала собираться вокруг Медведева, сжимая «дружеское кольцо» объятий, из которых не должно быть возможности вырваться. Кстати, будь Медведев действительно самостоятельным самоопределенным политиком, желай он предаться реальным амбициям, ничто и никто не мешали ему предложений Путина не принимать и выдвигаться на второй срок. Но одно дело позиция и собственные цели, и совсем другое — мечты…

А вот новое президентское окружение и вправду хотело сыграть в Медведева, как играет короля свита, даже партию ему начало готовить, которая бы его выдвинула. В среде, продвигавшей «Правое дело», вполне отчетливо проглядывали контуры ельцинского клана и его единомышленников. Правда, приглашенный лидер отказался быть полностью подчиненным инструментом-болванчиком, а на другое либеральные политтехнологи не рассчитаны. В результате политстажер Прохоров ушел, набрав свои первые политические очки. Все, что он получит на президентском этапе гонки, — результат только этого события. Правда, и «Правое дело» уже было почти никому не нужно, поскольку к этому моменту Дмитрий Анатольевич со слезами на глазах в прямом эфире единороссовского съезда уже неделю как согласился на место председателя правительства.
Итог персональный

В конечном счете избирательная кампания нужна для того, чтобы поставить перед всеми нами действительно практический, судьбоносный вопрос, ответ на который представляет собой трудный, но необходимый выбор. Если это сделано, если такой вопрос поставлен, дошел до сознания граждан и понят ими, то средства, потраченные на кампанию обществом в целом — и государственные, и частные, и «белые», и «черные», — не пропали даром. Эта кампания свое предназначение выполнила и такой вопрос поставила.

Так нужен нам Путин или нет? Мы за Путина или против? Никакого другого вопроса ни поставить, ни тем более обсудить не удалось, и это тоже важнейший итог кампании.

То, что ненависть к Путину покинула «клубное пространство» и была вынесена на площадь, — следствие возникшего понимания, что он не только не уйдет, но и продолжит начатое им дело, сокращая жизненное пространство паразитического богатства, которое язык не поворачивается назвать даже капиталом. Представители этого богатства почувствовали необходимость сплочения и необходимость «решения вопроса». Лозунг «Путин — вон!» — единственный действительный политический лозунг Болотной. Больше ничего не нужно. Но и меньше тоже. Так что можно даже сказать спасибо так называемой оппозиции за работу на дело избирательной кампании, на постановку основного вопроса.

Инициаторы «болота» не выдвинули и не могли выдвинуть единого кандидата. Точнее, сначала ими негласно и не до конца согласованно предполагался Медведев, но вышел вполне понятный конфуз. К чести Дмитрия Анатольевича, становиться очередным Керенским он отказался. Человек он искренний, переживающий, а значит — честный. А другого «единого кандидата», то есть не марионетку, вокруг которого можно было бы развести придворные интриги, эта публика в принципе себе не мыслит.

С другой стороны, кто личностно мог бы сам сыграть такую роль, сам объединить недовольных олигархов и недоолигархов, маскирующихся под «рассерженных горожан»? Ответ очевиден: никто. Все, кого мы видим в этой «толпе», — это полная политическая бездарность, скудоумная и недалекая. Все они — незаконнорожденные политические дети Горбачева, который отправил в крестовый поход за «демократией» и «общечеловеческими ценностями» всех советских людей. Советские люди туда уже сходили, вернулись и теперь составляют электорат Путина. А вот те немногие, кто на самом походе «наварил», жаждет его повторения. И у них уже подросли наследники, которым нужна своя доля.

Честно и правильно было бы единым кандидатом «оппозиции» сделать именно Горбачева, поскольку именно он эту кашу заварил. Он, собственно, все сформулировал (и даже про модернизацию с инновацией). И он на порядок культурнее и умнее всех этих гламурных господ, для которых главным законом публичного поведения стала мода. Правда, Горбачев и при власти не понимал ничего про социальную и политическую реальность страны. Что простительно — ему биография не позволяла. И «восхождение» его было реализовано по той схеме, которую готовили Медведеву: в качестве недалекого управляемого персонажа. Что вышло, мы знаем.

«Болото», уповающее на «модность революции», не понимает одного. Во всех странах «цветных революций» улица играла роль декорации, массовки для телевизора и раздражителя для населения столиц. На фоне «майдана» реальная смена первого лица (или его устранение) всегда происходила силовыми методами, методами международного и теневого политического нажима. Так было на Украине, так было в Египте и Ливии, так происходит в Сирии. Так происходит везде. «Мода» на белые (или оранжевые) ленточки, как и любой вирус, может распространяться быстро. Но, как и любой вирус, она не способна поразить большую часть популяции. Эпидемия всегда выбраковывает неполноценных особей. И это всегда заведомое меньшинство. Любая вирусная инфекция держится недолго, поскольку пожирает своего носителя. Информационный вирус ничем принципиально не отличается. Так что «социальные сети», конечно, являются каналами передачи заразы, но поражающую силу ее не определяют. «Лишние люди» общества — как сытые, так и голодные — легко ее подхватывают, но довольно быстро от нее устают. Последующее их разочарование и абстиненция оборачиваются уже неприязнью и даже ненавистью по отношению к самим лидерам «майдана»/«болота».

Применить сегодня в России силовой нажим на будущего президента Путина, основанный на спецоперациях на территории России, скоординированных с внешнеполитическим давлением, будет весьма затруднительно. Конечно, не все каналы перекрыты, но многое для укрепления реального суверенитета сделано. Кроме того, вполне можно представить себе, что при определенном обострении народ может начать и ловить провокаторов сам, своим разумением. Это мы умеем. На днях провалилась попытка Евросоюза надавить на диктаторский (и «родственный» Путину) режим Лукашенко. Европейцев предала Словения и, что еще важнее, весьма русо- и путинофобская Латвия, которой ее экономические интересы в отношении Белоруссии оказались важнее. Итак, быть или не быть?

С Путиным или без Путина? Данная статья заведомо не агитация, поскольку, хотя она и пишется до дня голосования, но выйдет на следующий день. И вы, читатель, уже знаете ответ. Но, мне кажется, мы знаем его уже сегодня и знали все эти шесть месяцев большой избирательной кампании. Во всяком случае, теперь это уже очевидно. И это тоже один из главных итогов кампании.
Государство — это он

Давайте сразу честно скажем: это мы так решили. Не без эксцессов, но вполне определенно. Его людям мы без него не доверяем. Это он за них поручился. Это ему они нужны. Мы согласны. Пока. До поры до времени. Пока уже не «оппозиция», не «голоса», а мы сами не решим, что хватит. Что все не так, как надо. И что взамен? Или кто?

Вот ведь какая штука: если обсуждать персональную альтернативу как основной вопрос русской политики, то при этом мы де-факто признаем, что политическая система, состоящая из одного института власти — президентского — нас устраивает. Но тогда следует признать и то, что человек, реально президентский пост не занявший, себя по существу проявить не может. Возникает неопределенность, которая, кстати, и позволила Путину стать общенациональным лидером и настоящим президентом. Его продвигали как управляемого и преданного интересам клана, а он повел себя политически самостоятельно и в интересах страны. Выясниться это могло только на посту президента и никак иначе.

Если президентский институт остается единственным или даже главным институтом власти, то решать задачу ее воспроизводства он не сможет без публичного субинститута преемника (или преемников). Если мы понимаем сменяемость как естественный исторический процесс, а не как необходимость дать всем группам сверхбогатых урвать свой кусок, то преемники должны вполне публично отбираться, готовиться на ответственных государственных постах, состязаться в эффективности государственной деятельности, а не в обещаниях.

Кстати, вес президентского института власти в России был определен Ельциным с помощью артиллерии и закреплен в действующей Конституции: не только в номинальном ее тексте, но и в том, как он работает. А что, не нужно было расстреливать парламент Хасбулатова и Руцкого? Та еще была «оппозиция». Фактически Ельцин вернул «на место» традиционный механизм российской имперской власти. И на Путине он заработал. И продолжает работать.

Путина в ходе кампании упрекали в высокомерии. Путин, видите ли, «оскорбил» демократию и других кандидатов тем, что не вышел на дебаты. А с кем и о чем он там должен был дискутировать? Уважаемые соперники Путина имели избыточную возможность публично сообщить свои соображения о том, что следует делать. И что мы услышали? На что были потрачены многочисленные теле- и радиоэфиры, квадратные километры газетных полос и журналов? Что мы узнали? Что «власть должна принадлежать народу»? Что нам нужна «конкуренция»? Что власть должна работать «для человека»?

(И многие из нас даже видели того человека.) Все это говорилось еще 30 лет назад, в перестройку. И даже тогда звучало подозрительно, хотя и заманчиво. Теперь же так рассуждать публично и тратить на это общественное время просто неприлично.

Худо-бедно, но Путин опубликовал содержательную программу на один — местами на два срока, а в некоторых пунктах и дальше. Эта программа — самостоятельный результат кампании, никак не сводящийся к благоглупостям и обещаниям. Там, собственно, вообще нет обещаний. Это скорее задание. Да, эта программа неровная, в ней много пробелов. И сам Путин неидеальный. Живой человек, нервничает, напрягается. Работает.

Поэтому дело не в том, чтобы его убрать, заменив неизвестно кем, и назвать это демократией. Дело в том, как и за счет чего Путин будет проводить реорганизацию национальной элиты. Потому что без такой реорганизации программа, им самим намеченная, вряд ли реализуема. Эта реорганизация не может быть упрощена до общих репрессий. Поскольку тогда бунт неизбежен. Ведь эти люди де-факто держат в руках финансовые потоки страны. Нужно пространство политического маневра.

Возможен ли этот маневр лишь в рамках развития президентского института власти? Если развивать и другие институты, то какова реальная последовательность шагов такого развития? Может ли и должно ли что-то делаться параллельно с развитием президентской организации власти? Когда это развитие должно найти отражение и закрепление в Конституции?

Вот какая общенациональная дискуссия нам нужна по результатам прошедшей избирательной кампании. Потому что государство из одного человека хоть и жизненно необходимо, когда нет ничего другого, но крайне уязвимо и слабо, что весьма выгодно нашим противникам. Которые ждут, что у нас не будет и этого.