|
У меня на заднем крыльце долго валялся на подоконнике итальянский
журнал, забытый кем-то из гостей, - «Donna moderna» называется. Перед
тем, как, наконец, выбросить, я перелистала его и набрела на статью,
буквально о том же, о чём пишу я. Под рубрикой «Современные вызовы»
публикуется статья Морено Писто «Мы послали четырёх студентов работать».
«Пора покончить с мифом «бумажки»: молодые люди, если не хотят остаться безработными, должны заново открыть ручные работы. Это говорит министр Тремонти. Это подчёркивает социолог Де Рита», - пишет автор статьи. Экие, надо заметить у них министры сообразительные! А вот что пишет социолог: «В то время как молодёжь получает одно высшее образование за другим, часто очень общего характера, для технических и ручных работ предприятия нанимают только иммигрантов. Если с 2005 по 2010 г. процент итальянских работников моложе 35 лет снизился от 34,3% до 27,6%, то процент иностранных работников того же возраста возрос с 10 до 18,8%. Эти данные вызывают озабоченность, особенно потому, что молодёжная безработица составляет 28,8% , а процент безработных через год после получения высшего образования возрос от 16,2 до 17,7%». Что же делать? Ответ социолога прост. «Сказать «прощай» высшему образованию как статус-символу. И последовать совету министра экономики Джулио Тремонти: вернуться к ручным работам». «Но готовы ли сами молодые? - волнуется журнал. - Готовы ли они запачкать руки и отказаться от письменного стола и двубортного пиджака?» (В Италии это считается символом банковского клерка). Был проведён дерзкий эксперимент: четырёх добровольцев (три парня и девушка), никогда прежде не работавших никаким образом, отправили на ОДИН день на физическую работу: девушка работала с растениями в пункте их продажи: пересаживала из теплицы в горшки и т.п. Она – студентка среднего специального учебного заведения, готовящего бухгалтеров. Ей 17 лет. Научилась она своему новому делу за 15 минут, - говорит хозяин заведения. Видите, вполне приличная работа и – за 15 минут. А мы с новичками - по две недели чикаемся. Парни занимались вот чем: один помогал рыбаку, другой столяру, третий орудовал на складе. Двум показалось прикольно, одному – нудно. Такой вот эксперимент. Но взаправду, конечно, никто подобной деятельностью заниматься не намеревается. Труд для этих ребят это офисная работа. В общем, в так называемых «цивилизованных странах» всё точно так же, как и у нас. Никто работать руками не желает, все хотят сидеть в кондиционированных офисах и по возможности ни за что не отвечать. А работают – условные «таджики». В результате рабочие места заняты иммигрантами, а аборигены – носят гордое звание безработного. Он же образованный, благородный, на грязную работу не пойдёт. Результаты такого положения многообразны. Они подрывают главное богатство Италии – её человеческий, трудовой потенциал. Италия сильна своими умельцами, ремесленниками, квалифицированными рабочими, которые работают – как песню поют. А поют они здорово. Это я лично сама видела в Венето в начале 90-х. (Не как поют – как работают). В результате марка «Made in Italy», на которой и держится итальянская экономика и их благосостояние – медленно, но верно обесценивается. Несущей конструкцией итальянской экономики всегда был итальянский умелец, мастер, изобретатель. Артист – в самом широком смысле слова. И он – постепенно исчезает. Старики уходят – молодые не приходят. Моя компания импортирует из Италии бытовую технику – пылесосы с парогенераторами. Техника – полностью итальянского производства – в том смысле, что собирают её в Италии, а компоненты-то, как и во всём мире, - китайские. Итальянская только оболочка – элегантный пластмассовый корпус пылесоса. Она сделана – хорошо. Остальное – так себе. Мало того, что так себе, - почасту отвратительно сделано. То есть по замыслу – хорошо, а по исполнению – плоховато. Качество нестабильное, технологическая дисциплина хромает на обе ноги. Мы держим службу техподдержки, которая не столько поддерживает, сколько устраняет недоработки производителя. Мы постоянно спорим с поставщиком, он кается и обещает исправиться, а потом всё начинается сначала. Как-то я поговорила с поставщиком по душам: - Ну, скажи честно, я никому не скажу, почему у вас такое качество фиговое? Ведь я помню в 90-х годах в Венето (он оттуда) делали очень приличную бытовую технику. Он помялся и выдал великую буржуинскую тайну: - Я ему говорю: «Делай так!», а он не понимает! - Почему не понимает? – удивляюсь я. - Потому что пакистанец! – выпаливает мой буржуй и разводит руками: вот всё по-честному ответил, больше скрывать нечего. И всё становится на свои места: работают у него пакистанцы, они не только неопытны в работе, но ещё и плохо понимают по-итальянски. То есть на бытовом уровне понимают, а посложнее что – не в зуб ногой. Это кажется мелочью, но это – не мелочь. Потому что ВСЁ благосостояние Италии держится на такой фитюльке, как особое качество, артистический дизайн и вообще некая изюминка итальянских товаров. Исчезнет это – и итальянская фортуна – фьить! – и улетит. И вместо того, чтобы включаться в работу и продолжать, так сказать, дело отцов итальянская молодёжь сидит себе посиживает в студентах, чтобы потом … - ну, вы сами понимаете. И все понимают: вот министр Тремонти отлично понимает. Но сделать ничего не может. В труд молодёжь можно только вытолкнуть силком. Но при демократии это невозможно. При демократии можно только уговаривать, а уговорить - невозможно. И всё будет только угасать и разлагаться. А уровень образования населения будет неизменно возрастать. Пока не достигнет 100-процентного высшего. Прям как у нас. Не зря говорят итальянцы, «весь мир – одна деревня». |
