Легенда английской и советской разведки Олег Гордиевский считает, что западные дипломаты мало что понимали в советском укладе жизни.
Личность почти легендарная в истории шпионажа времен «холодной войны», Олег Гордиевский считает, что западные дипломаты во многом идеализировали советскую действительность, не до конца понимая всех тонкостей ее жизненного уклада. Тем не менее, как считает разведчик, Советский Союз рухнул главным образом из-за случайности: неспособности Бориса Ельцина и Михаила Горбачева найти компромисс.

Историческая справка: Олег Антонович Гордиевский (псевдоним Ovation) – в прошлом полковник Первого главного управления КГБ СССР, отвечавшего за внешнюю разведку. Был завербован британской службой внешней разведки MI6 в 1974 году и проработал на англичан вплоть до самого ареста в 1985 году. Работая в должности резидента советской разведки в Лондоне, Гордиенко попал под подозрение советских спецслужб и был отозван назад в СССР под служебным предлогом. Уже в Москве, по его словам, его напоили психотропным наркотиком и допрашивали на секретной даче КГБ. После чего Гордиевского поместили под домашний арест, где за ним велось круглосуточное наблюдение, однако ему удалось перехитрить «наружку» КГБ и при содействии британских дипломатов в багажнике автомобиля пересечь советско-финскую границу. Из Финляндии его доставили в Лондон. По некоторым источникам, он был самым важным агентом Запада в СССР на протяжении 10 лет, за что и был награжден орденом святого Михаила и святого Георгия королевой Великобритании Елизаветой Второй в 2007 году. Приговорен к расстрелу в СССР. Новое российское руководство оставило приговор в силе.

В месяц двадцатилетия распада СССР Русская служба «Голоса Америки» взяла у разведчика эксклюзивное интервью.

Игорь Тихоненко: Олег Антонович, за несколько лет до того, как с вами связалась британская разведка, могли ли вы себе представить, что в разгар «холодной войны» будете работать на «вражескую» MI6?

Олег Гордиевский: Практически вся моя биография – это работа на британскую разведку. Даже когда я учился в МГИМО, у меня уже были мечты, хотя и очень расплывчатые. Я ведь видел, как возводили Берлинскую стену: автоматчики, танки. Я был свидетелем того, как люди бросались с пятого этажа, и многого другого. Я всегда ненавидел коммунизм, а после этих сцен я его просто отверг. Тогда я понял, что коммунизм – это не идеология, не партия, это – система государственного управления СССР в постсталинскую эпоху. И работать на такую преступную систему, которая уничтожала таких великих людей, как Солженицын, Сахаров и множество других диссидентов, я не мог.

И.Т.: Вы сказали, на мой взгляд, весьма интересную вещь: «Я всегда ненавидел коммунизм». Однако в какой момент вы это почувствовали впервые?

О.Г.: Я это почувствовал впервые, прослушав речь Никиты Хрущева на XX съезде партии в 1956 году (на этом съезде руководство СССР осудило культ личности Сталина и репрессии, связанные с его правлением – И.Т.). Потом мой отец принес распечатку текста речи, в которой, между прочим, были далеко не все детали сталинских зверств. У меня есть эссе о репрессиях в Советском Союзе, где рассказывается в подробностях, кого сажали, как пытали, чем били и т.д. Также свежи воспоминания с детства о том, что неподалеку от нашей небольшой дачи был маленький концлагерь, где похоронили всех крупных людей, начиная с Ягоды и заканчивая многими маршалами. И хотя в то время я был еще совсем ребенком, я наблюдал, как в сентябре 1941 года раскапывались эти могилы, чтобы немцам они не достались. Страшная система. Больше нигде такого не было.

И.Т.: В разгар «холодной войны» вы жили в целом ряде столиц Западной Европы. Что вам, представителю советской элиты, дипломату, больше всего бросалось в глаза?

О.Г.: Буквально все: демократия, свобода, возможность заниматься всем, чем только хочешь. Особенно поразило то, как здесь ухаживали за больными и старыми людьми, прошедшими войну ветеранами.
Доступно только для пользователей
Прерву интервью.
Борис Акунин: будущее Америки у меня не вызывает опасений. У Матвея Ганапольского.
«Для меня, как, наверное, и для большинства людей моего возраста, выросших в таких же обстоятельствах, Америка всегда была страной особенной. Она, так сказать, сияла над нами, как Луна, мы все на нее смотрели, но понятно было, что никогда на Луну не попадешь. …Если бы была возможность что-то из Америки утянуть, то я, конечно, много чего бы утянул. Но если бы я мог взять что-то только одно, то я бы взял законопослушность. Это не то, что все там неукоснительно живут по правилам, но это понимание того, что жить все же нужно по правилам. … Есть какая-то правильная архитектура в этой стране, в этом государстве, в этом обществе – это какая-то самоорганизующаяся структура».
Почему они все так похожи?
Продолжу с О.Г.
Доступно только для пользователей
И.Т.: Существовали ли какие-нибудь веяния или предчувствия в дипломатической среде о надвигающемся распаде СССР, или же никто не допускал даже такой мысли?

О.Г.: А я вам сейчас расскажу. После того как меня арестовали, а затем я убежал в июле 1985 года, со мной беседовали дипломаты Foreign Office (МИД Великобритании – И.Т.). У них было очень плохое понимание советской действительности. Они воспринимали СССР идеалистически, даже после поездки туда. В своих рассуждениях, например, они заявляли, что теперь в Советском Союзе стали красить дома, питание улучшилось и т.д. А я им объяснял, что те дома покрасили и мясо в магазины подбросили исключительно для Олимпиады (летних Олимпийских игр, прошедших в Москве в 1980 году – И.Т.). Однако умные разведчики у меня спрашивали, сколько продержится Советский Союз? И я им отвечал тогда: максимум 20 лет. Но я был не прав; он продержался и того меньше.

И.Т.: Как вы считаете, почему все-таки рухнул Советский Союз?

О.Г.: Мне кажется, что он рухнул по глупости: главным образом из-за разногласий между Ельциным и Горбачевым. Он мог бы продержаться еще несколько лет.

И.Т.: Очень часто в книгах по истории, политологии, экономики авторы используют понятия «советская эпоха», «советский период» и т. д. У вас уникальнейший опыт: вы поработали при пяти генеральных секретарях от Хрущева до Горбачева. Отличалось ли правление каждого из них хоть чем-то, либо это была монотонная политическая полоса?

О.Г.: Ну, конечно, при Хрущеве было очень много веселого. Его всякие кукурузные и другие мероприятия осмеивались. Брежнев был очень скучный; он не сказал ни одного умного слова. Говорили, помню, что Андропов был выдающийся. Я слушал его речи; это – необразованный человек, опасный разжигатель войны. Уважать кого-либо из той верхушки было невозможно, так как в большинстве своем они были необразованными людьми и последними карьеристами.

И.Т.: После того как вы уехали из Советского Союза, вы поддерживали какие-то контакты со знакомыми, коллегами, семьей, или в тех условиях это было абсолютно невозможным?

О.Г.: После прихода к власти Горбачева был огромный наплыв запросов на интервью, беседы и т.д. В то время я опубликовал в России множество статей и три книги, выступал по радио. Однако в тот день, когда Путина назначили главой КГБ (ФСБ – И.Т.), все прекратилось.

И.Т.: Вам иногда хочется в Россию?

О.Г.: Нет. Она мне противна. Когда я вспоминаю, как вела себя та страна, как вел себя КГБ в определенных ситуациях, у меня появляется чувство отвращения к России. Я туда не хочу и никогда не поеду.

И.Т.: Как вы думаете, вас когда-нибудь амнистируют в России?

О.Г.: А почему они должны это сделать? В той стране до сих пор царит тоталитарный подход ко многим вещам.

И.Т.: В таком случае, стоит ли нам ожидать каких-либо изменений в современной России, и если да, то откуда они должны прийти?

О.Г.: Говоря чисто теоретически, никаких изменений там не будет и не может быть. Однако случайностей никто не отменял. Может произойти какой-то катаклизм в экономике, крупный международный кризис или война. Если ничего подобного не случится, то перемен ждать неоткуда, и Путин будет править страной в ближайшие 12 лет.
По материалам Голос Америки.