Уже название статьи ведущего китайского исследователя Янь Сюэтун говорит само за себя – «От одной сверхдержавы и нескольких сильных держав – к двум сверхдержавам и нескольким сильным державам». В качестве второй сверхдержавы Китай видит себя. Янь Сюэтун – одна из ключевых фигур современной китайской политологии. Он один из тех, чьими устами говорит власть.

Поэтому можно смело утверждать, что концепция Китай – сверхдержава далеко не личное мнение исследователя. Китай до последнего времени не отходил от максимы Дэн Сяопина «никогда не становиться лидером» и «не привлекать к себе внимания». Сосредоточившись на собственном экономическом развитии, Китай не выработал собственной модели развития региона.

Без новой внешнеполитической идеологии Китай вынужден опираться на уже имеющиеся доктрины, в основе которых лежат сформированные еще «холодной войной» конфронтационные алгоритмы. И это создаёт опасную ситуацию в Азиатско-тихоокеанском регионе. Растущая экономическая мощь Китая вынуждает его искать новые источники энергоресурсов, транспортных путей и рынков сбыта. Не предлагая странам региона новой идеологии взаимоотношений, Китай неизбежно вступает в конфронтацию с ними. Это вынуждает страны, невольно стоящих на пути китайских территориальных претензий искать зонтик безопасности в США.

Нельзя сказать, что Китай этого не понимает. Так, Чэнь Сянъян, заместитель директора Китайского института современных международных отношений, часто выражающего позицию Министерства государственной безопасности, в своей статье «Отстаивать морские права и интересы» отмечает: «…некоторые страны в своем экономическом развитии зависят от колоссального рынка Китая и в то же время в обеспечении безопасности опираются на США. Соединенные Штаты используют эту зависимость в области безопасности».

Но правильно оценивать ситуацию не значит делать правильные выводы. Китай со скепсисом оценивает шансы США на реализацию своей новой внешнеполитической стратегии в Азиатско-тихоокеанском регионе. Вполне серьёзно Пекин надеется примирить Америку с неизбежностью приведения своих военно-политических возможностей в соответствие со своим экономическим потенциалом.

Тот же Чэнь Сянъян, акцентирует внимание на трудностях США. Это противоречия с Россией по европейской ПРО и по Сирии, увязание в процессах переустройства Ближнего Востока, а также проблемы в Афганистане. А гигантский дефицит американского бюджета должен привести к сокращению военных расходов. Именно эти факторы, по мнению Чэнь Сянъяна, могут заставить США сконцентрироваться на внутренних, а не на внешних вызовах и проблемах.

Китай активно использует и продуцирует трудности США. Так, всё большое участие Китая в экономиках бурно развивающейся Африки – по данным ООН, ее экономический рост в последние годы составляет более чем 5 процентов ВВП и к 2015 году может достигнуть 7 процентов – вынуждает США бросать туда значительные ресурсы. Пока Вашингтон был увлечен расширением НАТО и событиями на Ближнем Востоке, Пекин незаметно укреплял свои позиции на Черном континенте. Стратегическое решение о масштабном проникновении в Африку было принято руководством КНР еще в начале 1990-х.

В 2011 году объем торговли между КНР и Африкой составил рекордные 166 млрд долларов, увеличившись в четыре раза по сравнению с 2006 годом. Объем прямых инвестиций КНР в 50 африканских стран по итогам 2011 года оценивается в 15 млрд долларов.

В начале августа Госсекретарь США Хилари Клинтон за 11 дней посетила восемь стран Африки южнее Сахары. По официальной версии целью ее визита было «укрепление демократических институтов, мира и безопасности, стимулирование экономического роста, а также возможностей и развития всех граждан в соответствии с американским политическим обязательствами». Но истинная цель визита — поиск поддержки у африканских лидеров для сдерживания Китая. Вашингтон уже давно с беспокойством следит за растущим влиянием Пекина на континенте. «Китай становится очень агрессивным и опасным конкурентом, для которого не существует моральных границ», — писал в своем докладе в 2010 году глава Отдела по Африке Госдепа США Джонни Карсон.

В первый же день своего визита Хиллари Клинтон заявила, что только Вашингтон заинтересован в «развитии настоящего партнерства» со странами региона. Другие же государства считают Африку «неисчерпаемым источником материальных ценностей». «Америка всегда будет защищать демократию и права человека,— пообещала она.— Хотя некоторые предпочитают не замечать нарушения базовых свобод, продолжая выкачивать ресурсы».

Это заявление вызвало гнев китайских властей. Государственное информагентство КНР Xinhua заявило, что «выводы (Клинтон) о том, что Китай извлекает богатства Африки для себя, далеки от истины. Цель ее речи - вбить клин между Китаем и Африкой».

Однако чтобы выполнить главную цель визита и отговорить лидеров Африки от сотрудничества с «чужаками», нужны деньги, а их сейчас у США нет. Нет и специального громкого проекта, который привлек бы значительные инвестиции.

И Пекин это понимает и использует. Его помощь видна и реальна, и это не разрекламированная американская программа борьбы со СПИД, которая совершенно не выполняет своей миссии, поскольку выделенные миллиарды разворовываются. Китай строит автомобильные и железные дороги, мосты, гидроэлектростанции, порты, линии электропередач, системы снабжения питьевой водой, предприятия, инвестирует в сельское хозяйство, нефтедобычу, туристический бизнес и малый бизнес вообще. Пекин объявил о новых кредитах на сумму 20 миллиардов долларов в Африку и вытеснил США с позиции главного экономического партнера черного континента.

США, не имея возможности и желания выработать новую идеологию отношений с африканскими странами, накачивают регион оружием. Был создан АФРИКОМ — Африканское командование вооруженных сил США, а на его базе — сеть военных баз в Буркина-Фасо, Уганде, Эфиопии, Джибути, Кении и на Сейшельских островах. США оказывают военную помощь правительствам Демократической Республике Конго в ведении гражданской войны между тутси и хуту, Уганды — в подавлении парахристианской повстанческой "Господней армии сопротивления". Теперь, вероятно, будут подавлять и исламистов в Нигерии.

Но Африка устала от западного лицемерия, псевдодружбы и деления на зоны влияния по колониальному принципу. Поездка Клинтон, к каким либо положительным результатам для США не привела. Не помогали даже пиар-акции — такие, как посещение Нельсона Манделы и присутствие на похоронах президента Ганы Джона Атты Миллса или зажигательные африканские танцы госсекретаря.

Прилагает Китай значительные усилия для сдерживания возвращения США в Азию и на Ближнем Востоке. Совместное с Россией вето на резолюцию СБ ООН по Сирии, особые отношения с Пакистаном, быстрое нахождение общих интересов с новым президентом Египта, Сотрудничество с Ираном, выгодные контракты с Саудовской Аравией – всё используется для распыления сил и возможностей США.

Вероятно, эти «тихие» внешнеполитические успехи Китая и дали Пекину повод скептически оценивать потенциал американского лидерства в Азиатско-Тихоокеанском регионе, и надеяться примирить США с неизбежностью усиления китайской мощи, в т.ч. и военно-политической, и намекнуть на необходимость разделения ответственности за регион.

В упомянутой мной вначале статье Янь Сюэтун – «От одной сверхдержавы и нескольких сильных держав – к двум сверхдержавам и нескольким сильным державам» был изложен своеобразный внешнеполитический манифест КНР.

Данный манифест, во-первых, начинает допускать вмешательство во внутренние дела других государств как инструмент внешней политики (это, по сути, концептуализация доктрины «дипломатия красных линий» – «хунсян вайцзяо»: признания наличия у КНР т.н. «коренных интересов», отстаивание которых может потребовать крайних мер); во-вторых, призывает к перераспределению ответственности и лидерских полномочий в многосторонних организациях для повышения эффективности их деятельности; в-третьих, провозглашает верность и применимость официальной китайской концепции «справедливого и рационального мирового экономического и политического порядка». И, наконец, самое главное – в статье декларируется готовность КНР к обсуждению с Соединенными Штатами вопроса о повышении бремени ответственности Китая за мировые процессы.

Не преувеличивает ли Китай свои возможности? Основные вызовы китайской сверхдержавной политики лежат именно в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В регионе сконцентрировано значительное число неурегулированных споров о морских границах и правах экономического освоения ресурсов. Так, в Восточно-Китайском море у Поднебесной есть ряд разногласий с Японией и Южной Кореей. Наиболее значимым является спор вокруг принадлежности контролируемых японцами островов Сенкаку, где уже происходили конфликты между китайскими рыболовными судами и кораблями ВМС Японии. Также в Южно-Китайском море китайцы имеют территориальные противоречия по поводу разграничения исключительной экономической зоны с Вьетнамом, Тайванем, Малайзией, Филиппинами и Брунеем. Из-за вопроса принадлежности островов Спратли и Парасельских островов уже происходило несколько вооружённых конфликтов.

В АТР сместился не только экономический полюс, но и полюс гонки морских и иных вооружений. Вашингтон этот факт отметил изменением своей глобальной военной стратегии: в 2011 году было принято решение сократить военное присутствие во всех регионах мира, кроме одного, «критически важного», - Азиатско-Тихоокеанского. Кроме того, с 2007 года, впервые за 60 лет, американский Тихоокеанский флот стал превышать Атлантический. И это не случайность, а вполне выверенная стратегия. В АТР сосредоточены многие важные для глобальной экономической системы торговые пути, проливы, порты, а также промышленные, минеральные и биологические ресурсы.

Азиатско-Тихоокеанский регион вновь становится приоритетом для Соединенных Штатов. Недаром госсекретарь США Хиллари Клинтон направилась туда в 11-дневное турне в разгар предвыборной кампании. Клинтон прилетела в Пекин после проведения встреч с индонезийскими властями по поводу территориальных споров. Министерство иностранных дел Китая предупредило её и Соединённые Штаты, чтобы они держались подальше от территориальных споров Китая.

США продолжают древнюю стратегию, основанную на принципе «разделяй и властвуй» и предпочитают сдерживать Китай силами других стран. В настоящее время активизировался процесс создания антикитайской коалиции. США восстанавливают свои военные связи с Австралией и Новой Зеландией (блок АНЗЮС), ведут активную работу по сколачиванию антикитайского союза. Китай имеет довольно мощные противоречия с рядом соседних стран. В стане противников Поднебесной весьма серьёзные противники – Япония, Южная Корея, Тайвань, Вьетнам, Индия, Австралия. Фактически такие государства, как Япония, Южная Корея, Тайвань и Филиппины являются для США первой линией обороны от Китая. В эту группу сейчас, несмотря на тёмное пятно в истории американо-вьетнамских отношений - американо-вьетнамскую войну, втягивают и Вьетнам. Видимо, в эту группу войдут также Малайзия и Индонезия, имеющие одну и ту же проблему с китайской диаспорой у себя дома. К тому же Малайзия является одной сторон конфликта за острова Спратли в юго-западной части Южно-Китайского моря. Фактически вся восточная часть Большой Евразии и Океания выступают против Поднебесной. КНР для них – экономический конкурент, исторический противник, государство, имеющее территориальные претензии практически ко всем соседям, постоянно наращивающий военную мощь гигант.

Если в Азиатско-Тихоокеанском регионе возобладает конфронтационная модель китайско-американских отношений, игрой на противоречиях между двумя державами не преминут воспользоваться те игроки в регионе, которые заинтересованы в расширении американской поддержки в своих спорах и конфликтах с Пекином (Филиппины, Вьетнам, Тайвань). Это, в свою очередь, негативно скажется на состоянии региональной безопасности.

Объективно система обеспечения безопасности в Восточной Азии, построенная на комплексе двусторонних военных союзов США с отдельными государствами и не претерпевшая значимых изменений после окончания «холодной войны», нуждается в трансформации. Будущее безопасности в Восточной Азии будет во многом зависеть от того, будут ли готовы Пекин и Вашингтон учитывать мнения, опасения и интересы друг друга в процессе постепенного приведения региональной «архитектуры безопасности» в соответствие с изменившимися условиями международной среды.

А что же Россия?

Пекин видит роль России, как фактора обеспечивающего становления Китая как сверхдержавы. Ван Хайюнь, заместитель директора Китайской исследовательской ассоциации китайско-российских отношений, так обозначил факторы внешней политики Москвы в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

«Что касается Китая, усилия РФ по становлению независимой страной будут способствовать образованию многополярного мира, облегчат давление с гегемонией, которое испытывает КНР, благоприятно скажутся на снятии стратегической блокировки США вокруг Китая».

«Военное вхождение России в АТР – это удар по американской стратегии «возращения в Азию», расширение военного и политического присутствия РФ в АТР будет способствовать стратегическому балансу в Восточной Азии. Самыми большими проблемами в освоении восточной части России являются рабочая сила и денежные средства, а Китай обладает преимуществами именно в этих сферах. С точки зрения энергетической дипломатии, вхождение России в АТР – это хорошая новость для Китая в плане защиты государственной энергетической безопасности».

По сути Китай хочет того же в чём обвиняет американцев: «и рыбку съесть, и косточкой не подавиться» - написало агентство «Синьхуа», рупор коммунистической партии Китая. Это в полной мере относится к самому Китаю по отношению к России. Сильной России Китай не угрожает и может стать хорошим партнёром в освоении региона. Но, если Россия ослабнет, появится угроза развала государства, Китай незамедлительно оккупирует ряд дальневосточных и сибирских территорий, или создаст там зависимые буферные государства.

Это следует учитывать России при выработке политики в регионе.

5 сентября 2012 года на первой полосе в азиатском издании газеты «Уолл-стрит Джорнэл» вышла статья Президента России Владимира Владимировича Путина. В ней Президент Российской Федерации изложил программные положения концепции внешней политики России в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

В.В. Путин особо подчеркнул ещё одно обстоятельство, которое задаёт принципиально новые переговорные возможности России в диалоге с партнёрами по АТР. На форуме АТЭС Россия будет продвигать общие позиции России, Белоруссии и Казахстана – участников интеграционной «тройки». Таможенный Союз, ЕЭП, а в перспективе и Евразийский экономический союз призваны не только эффективно вписаться в глобальные экономические процессы, но и играть активную роль в формировании региональной и международной повестки дня.

Президент России отметил, что в перспективе можно подумать о более тесной «стыковке» экономических режимов, правил технического регулирования, действующих в ЕС, в АТЭС и в рамках Евразийского экономического союза. Тем самым возникает возможность предложить универсальные, понятные правила для работы бизнеса на впечатляющем по своим масштабам пространстве Евроатлантики, Евразии и АТР.

Как видим, Россия способна предложить, и предлагает новую концепцию мирового развития. Основной стержень идеи – равноправие, многополярность. Услышат ли это предложение «сверхдержавы»?